“Ad limina Apostolorum”, то есть к апостольскому порогу, к пределу святых Апостолов - так называется традиционное каноническое посещение Рима епископами, декларирующее и символизирующее их преданность Престолу святого Петра, той скале, на которой и стоит всё здание Церкви. Красивая и хорошая традиция.
Жизнь католиков России, как в кусочке голограммы, отражает всё современное бытие католичества; и мы вполне можем великую традицию апостольской преданности перенести на верность нашим пастырям, тем, кто окормлял нас в самые лихие годы и ныне стал для нас, католиков Москвы и России, настоящим камнем, на котором мы безбоязненно возводим здание российского католицизма, имея таких небесных ходатаев и заступников.
Снова конец августа и очередная годовщина ухода от нас отца Станислава Мажейки. Он был нашим пастырем более четверти века, в советские годы и во время великого перелома начала девяностых. Он сумел укрепить всех, кто в этом нуждался в эпоху господствующего атеизма, смог указать верный путь и помочь сделать по нему первые шаги тем, кто дожил до российского церковного лихолетья конца прошлого столетия. Он оставил в нас своё духовное наследие и безбоязненно мог сказать в 95-м - Ite, Missa est!
В далёком уже 95-м он обрёл покой в родной Литве, в родной деревне, откуда мальчишкой ушёл в гимназию и семинарию. Он умер, а мы остались продолжать его дело, храня верность тому, чему он нас учил, и храня память о нём самом, без которой просто невозможно остаться на католической дороге, единственно ведущей к Богу.
Снова лето и снова я мог от имени католиков Москвы - тех, кто ещё знал, и тех, кто уже не мог знать лично, - поклониться пастырю. Как и многие другие разы, мне снова помог, взяв на себя все вопросы организации, мой друг и такой же, как и я, духовный ребёнок отца Станислава - известный фигурист Повилас Ванагас. Мы вместе были с отцом в нашем храме святого Людовика в восьмидесятые, потом вместе в часовне отца в девяностые, когда он был уже лишён возможности служить в храме; теперь мы снова вместе с Повиласом выехали к нему из Каунаса.
Наш путь лежал через Мариамполь, где мы сделали остановку. Здесь всё напоминало об отце Станиславе. Вот большой белый храм, куда он ходил на Мессу гимназистом в двадцатые годы и где был настоятелем в сороковые, вот здание конгрегации мариан, где он учился. И в храме и рядом с храмом - могилы тех, кто учил отца Станислава, и тех, кто был его другом по семинарской учёбе и священническому служению. Об этих учителях и друзьях отец рассказывал нам в Москве. Мы молились тут, как молился бы он сам.
Духовные учителя нашего отца… Мы родились, когда их давно не было на земле. Но мы видели их в отце и теперь наша очередь быть теми, в ком должен быть передаваемый из поколения в поколение свет христианской веры.
Дальше дорога лежала в Вирбалис, маленькую литовскую деревню, на кладбище. Вот и главная аллея этого деревенского погоста. Тут есть малюсенький пригорочек и на нём могилы нескольких священников, родившихся и живших в этой деревне. Наконец, мы у отца. Могила его в идеальном порядке. Песочек причёсан, цветы политы. Ангел, держащий огромный крест, охраняет тишину и покой.
Зажгли свечу-лампадку. Я служил заупокойную, насколько мне это позволяет мой диаконский сан. Deo gratias!
А потом мы посетили и молились на других, также идеально ухоженных могилах. Здесь - две бабушки и два дедушки отца Станислава, две его сестры и, конечно, его папа и мама.
Мать священника! Могила матери, как и могила самого священника, - место особой заботы Церкви. Ведь если священник - это для верующих Сам Христос, то кто его Мать! Есть старая и красивая традиция: мама шьёт своему сыну семинаристу особую белую ткань. Этой тканью во время рукоположения ему и связывают руки (обязательная церемония при рукоположении католического священника). Затем эта ткань остаётся у священника, он бережёт её и, когда Господь определит срок, обязательно кладёт её в гроб своей матери…
Уже почти стемнело, когда мы пришли с Повиласом в дом, где нас ждут всегда. Здесь живёт пожилая племянница отца Станислава, пани Элеонора. Был и её внук Элегиас. Не знаю, как сказать, кем он отцу Станиславу приходится. Мы долго сидели за ужином. Говорили. Вспоминали, как пани Элеонора бывала в Москве у своего дяди, где мы с ней и познакомились. Она вспоминала тех, кто был с её дядей рядом в его служении - пани Мария, пан Генрих. Элегиас с вниманием нас слушал. В 95-м ему был только год; отец Станислав знал о нём, а он тогда об отце ещё нет! Думаю, сейчас ему было интересно не только то, что мы с пани Элеонорой вспоминали, но и само наше присутствие за столом у них в деревенском доме. Диакон из Москвы это, конечно, может быть тоже не безынтересно, но вот Повилас Ванагас не в телевизоре…!
Поздним вечером мы долго ещё говорили во дворе. Была умиротворяющая тишина. На столбе - большое гнездо аистов, где оба его обитателя уже вернулись с вечернего полёта по болотам.
Наш путь лежал обратно в Каунас. А через несколько дней в Россию, в Москву, куда возвращались исполненные духовных сил, которые даёт верность.
За эти оставшиеся в Литве дни были и ещё два визита. Вместе с Повиласом мы посетили могилу другого отца Станислава - Станислава Добровольскиса, четыре десятилетия бывшего настоятелем храма в Паберже, священника, которого отец Станислав Мажейка лично не знал, но, зная о служении которого, как-то сказал Повиласу в Москве: “Это мой брат”!
Посетил я ещё на каунасском кладбище и отца Франциска Рачюнаса. Разные о нём остались воспоминания. Но он был католический священник, шестнадцать лет просидевший в сталинском концлагере за веру; священник, со стороны которого лично я тоже встретил пастырскую заботу. Остальное сейчас уже не важно.
Визит в Литву окончен. Впереди служение и работа в Москве с новыми силами. Спасибо, отец Станислав! Бог даст, мой следующий приезд к Вам в Вирбалис будет уже не в диаконском сане.
Диакон Александр Крысов,
22 августа 2008 г
P.S. Я закончил писать эту статью 22 августа 2008 г. - это тоже день нашей памяти. Ровно четверть века назад, 22 августа 1983 г. покинул нас о. Станислав Корипский. Последние годы он жил и служил в Москве, в храме св. Людовика. Особо помогал ему пан Генрих. Он и пани Зося (его супруга) ухаживали потом и за могилой о. Станислава на Немецком кладбище. Теперь наш черёд заботиться о памяти тех, кто служил и окормлял католиков Москвы в прежние годы, чтобы быть достойными к встречи с ними, если будет дарована нам Господом эта милость.