...Уже давно хотела написать об этом. Не с целью оправдания перед православными соотечественниками (я не испытываю чувства вины), но из благодарности Церкви, к которой я сейчас принадлежу. Эхо последних событий, вызванных административным переустройством Католической Церкви в России, побудило меня проанализировать, почему же я стала католичкой. Правда, это оказалось делом довольно не простым...
Не скрою, что меня крестили в Православной Церкви, когда я была еще грудным ребенком. О Боге я думала всегда, как о реальности, но жила сама по себе. Жизнь моя не была легкой, и в сложные моменты невольно обращалась к Богу, как последней инстанции, хотя мало о Нем знала. Интересно, что, учась на филфаке университета, мы переводили огромное количество церковнославянских текстов Евангелий, но тогда ничто не коснулось сердца. Просто знала - Бог есть.
А однажды я зашла в одесский католический храм (он был рядом с моим факультетом), чтобы послушать польскую речь, так как из славянских языков, которые нам предложили для изучения, я выбрала польский. Там я впервые услышала проповедь о Христе, узнала о том, что Господь - Пастырь мой.
Когда пришла свобода веры и у народа проснулась жажда Бога, все пошли туда, где можно было услышать о Христе - на стадионы, в концертные залы. Обращенных было так много, что, казалось, вот-вот придет Христос. Среди них была и я. Именно жажда Бога и Его Слова привела меня в протестантскую общину. Сейчас я думаю, что если бы рядом была католическая община, то я, скорее всего, пошла бы туда. Но она появилась немного позже, и еще позже я узнала, что в нашем городе есть католический храм. Справедливости ради скажу, что в православную церковь я заходила не раз. Но при всем моем уважении к православию, судьба моя складывалась по другому замыслу.
Я находилась в евангельской общине десять лет. С благодарностью вспоминаю все хорошее, чему я там научилась. Но мне все время чего-то не хватало. Как раз того, что в евангельских церквах не приветствуется: видимых образов и знаков невидимой благодати. Не хватало таинств, священнодействия, без которых Церковь - не Церковь. Самое главное, мне хотелось жить делом, а не только словом. Я томилась духом и молилась, чтобы Господь изменил мою жизнь так, чтобы она Ему нравилась.
Накануне Рождества в евангельскую церковь, где я работала, пришел какой-то странный человек, судя по акценту, из Прибалтики, и попросил помощи. Он не был похож на бомжа. Прилично одет, не просил многого, а только горячего чая и черного хлеба, так как страдал, по его словам, сахарным диабетом. Видно было, что человек попал в беду. Был Сочельник, все торопились домой, никому не было до него дела. Не знаю, почему я позвонила в именно в католический храм и попросила помочь этому человеку. В моем понимании эта Церковь всегда ассоциировалась с помощью.
Так я познакомилась с настоятелем сочинского прихода о. Дариушем Ягодзинским. Потом было сотрудничество с "Каритасом" Сочи и еще многое другое. Я увидела Католическую Церковь очень близко - ее дела и веру, и мне стало жаль, что я не принадлежу к ней. Но это касалось только моих чувств. Воспитанная в "протестантской бдительности" ко всем другим учениям, я своим глазам и своему сердцу не поверила. Решила проверить. Попросила у настоятеля Катехизис и стала дотошно его изучать, проштудировала "от корки до корки". Сначала просто огорчилась, увидев, какая между нами догматическая пропасть. Но затем пошла от обратного, и стала исследовать, что нас объединяет. Было нелегко, но шаг за шагом мне открывалась истина Учения Церкви, настолько полного (воистину Вселенского!), что в моем мышлении постепенно все встало на свои места. Я узнала истину потрясающей богословской красоты, и, если уместно так выразиться, я просто влюбилась в это учение. Катехизис и сейчас одна из самых любимых мною книг.
Следующим этапом знакомства с русским католичеством стала газета "Свет Евангелия". Можно сказать, что она была моим путеводителем по незнакомому миру католичества, в частности - российского.
Дружба с о. Дариушем открыла мне, что такое духовное отцовство, в котором я особенно тогда нуждалась. Я поняла, что католические священники - люди особенные, тем более, в контексте "российской действительности". В их миссионерской деятельности не так много романтики, как может показаться. За видимыми успехами Церкви, которые вызывают такую неадекватную реакцию в определенных кругах, стоит огромный труд и терпение, и главное - любовь к людям.
Забегая вперед, скажу, что я не идеализирую католичество. Здесь есть свои проблемы, к которым я довольно трезво отношусь. В духовном же плане у Католической Церкви большой потенциал, и кто хочет, тот найдет здесь все, что ищет.
Был только один смущавший меня момент: никто меня в Католическую Церковь не звал, даже сам священник, который так много мне помог в трудных житейских обстоятельствах. Когда я спросила, хочет ли он, чтобы я стала прихожанкой, о. Дариуш ответил: "Не я привожу людей в Церковь, но Господь".
Много молилась, прежде чем приняла это решение. Это был трудный шаг, потому что самые близкие люди не поняли меня. Некоторые не хотели больше со мной общаться. Кто терял друзей, тот знает, как это тяжело. Однако ничто не могло меня остановить. Я жила ожиданием первой исповеди, а еще больше - Первого Причастия. Во время мессы происходит что-то чудесное... Я долго не могла уразуметь, отчего такая полнота. Потом поняла - от реального присутствия Бога: в Пресвятых Дарах, в Литургии Слова, в молитвенном общении и таинствах. Это было похоже на новое обращение. И это был ответ Бога на мои молитвы. Церковь стала всем для меня - убежищем, госпиталем, исповедальней, пищей, покоем. Она также стала кладбищем для моих бед. Она стала моей жизнью.
Теперь, когда меня спрашивают, уверена ли я, что не ошиблась в своем выборе, я обычно отвечаю так: ребенка можно убеждать, что его любят, но его нельзя в этом обмануть. Люди приходят в Католическую Церковь из других общин по многим причинам, но главное - потому, что их здесь любят. И в этом их нельзя обмануть...
№13 (362) 24 марта 2002 г.