…Я родился в Белоруссии, работал в Литве. Церковь в Литве в те времена была самой сильной в СССР. Конечно, все знали, кто такой кардинал Вышинский. Это был борец за права человека, права Церкви, и был еще где-то там, в Кракове кардинал Войтыла.
Я помню Синод Епископов по Катехизации, во время него один епископ из Литвы рассказывал о своих впечатлениях. Он сказал нам: «Вы понимаете, Войтыла сказал, что в Польше нет условий для катехизации». Мы ответили: «Вы шутите? Ну, как в Польше - нет?».
А потом пришел 1978 год – год трех Пап. Умирает Папа Павел VI, избран Папа Иоанн Павел I. Через 33 дня он умирает. Избран кардинал Войтыла. В первые дни люди приходили в семинарию и спрашивали: «Действительно ли это так? Действительно ли это правда?» Потому что это была огромная радость, и люди не могли поверить в то, что кто-то из социалистической страны избран Папой, стал во главе Католической Церкви.

Как на это отреагирует политическое руководство?
Потом его первое выступление – его импровизация «Не бойтесь, откройте двери Христу», первая энциклика «Искупитель человека», которая вышла очень быстро. Папа четко и ясно сказал: «Человек - это путь Церкви». По сути, человек являлся центром всего служения Иоанна Павла II.
Я могу засвидетельствовать, что люди в Литве стояли на коленях перед телевизором во время трансляции его интронизации, а особенно - во время его первого визита в Польшу. Просто стояли на коленях и таким образом участвовали в Святой Мессе.
Я помню, как в 1986  году на Мальте была встреча Секретарей Епископских Конференций Европы. Секретарь Литовский Конференции Епископов поехал туда и взял меня с собой. На обратном пути мы были в Риме. Тогда я в первый раз увидел Папу. Он был магнитом, притягивающим всех к себе. Меня подвели к нему, представили. Он меня благословил. Ничего не сказал. Только благословил: «Я тебя благословляю!»
Потом был 1989 год. Я стал епископом. Как назначили? Наверное, я долго-долго думал бы, принять ли назначение. Но тогда было ясно: в Белоруссии нужен епископ. Поэтому я согласился. Потому что все ждали, когда же в России и Белоруссии восстановится Церковь.
Тогда меня вызвали в Ватикан, и было принято решение, что моя епископская хиротония состоится в базилике св. Петра. Конечно, мне сказали пройти по всем конгрегациям, познакомиться, посмотреть, чем они занимаются. Я тогда по-итальянски не очень много знал, почти ничего не понимал, поэтому был с переводчиком.
Потом состоялась встреча с Папой. Конечно, Папа очень интересовался положением Католической Церкви и вообще веры в России  – тогда это еще был Советский Союз. Много внимания он уделил Белоруссии. Папа интересовался, сколько приходов, сколько священников, как далеко Гродно от Минска, что в Минске...
Тогда богослужения в основном шли по-польски, только один-другой священник пытался служить по-белорусски. И я услышал от Папы такие слова: «У нас должна быть Белорусская Католическая Церковь. Церковь здесь имеет право на существование, и она должна быть Белорусской Католической Церковью». Тогда же я упомянул, что скоро моя хиротония, а перед этим нужно пройти духовные упражнения.
Через некоторое время Папа вернулся из очередного паломничества, и меня пригласили его встречать. Когда я подошел к Папе, он спросил: «А духовные упражнения были?». Я очень хорошо это помню.
Потом – хиротония 20 октября 1989 г. И я не знаю – было ли раньше такое в истории? Часть проповеди Папа сказал на белорусском, просто прямо обращаясь ко мне. Когда мы на память о хиротонии фотографировались со Святейшим Отцом, у меня, наверное, было очень перепуганное лицо. Он посмотрел на меня, взял меня за руки – я до сих пор помню эти сильные руки, - и сказал: «Не бойся – я за тебя молюсь». Эти слова меня всегда поддерживали и поддерживают сегодня.
Он радовался успехам в Белоруссии – радовался, что начала работать семинария, что открывались новые храмы. Надо сказать, за неполные два года мне удалось открыть 97 храмов и основать семинарию в Гродно.
Ну, а в 1991 г. пришло время ехать в Москву. Конечно, ситуация здесь была совершенно другая. Когда я встретился с Папой во время его визита в Польшу, он очень хотел знать о конкретной ситуации вплоть до мельчайших подробностей. И позже, всякий раз, когда я встречался со Святейшим Отцом – а это было почти всегда во время визитов в Рим, - он спрашивал, какова ситуация, и подчеркивал, что «в России должна быть Российская Католическая Церковь». Он очень четко чувствовал эту грань: в Японии – Японская Церковь, в Белоруссии – Белорусская, на Украине – Украинская, в России – Российская. То есть чувствовалось пастырское стремление Папы дойти до каждого человека.
Я всегда очень хотел учиться, я просто мечтал поехать учиться в Рим. Но ничего из этого, к сожалению, не получилась. Степени лицензиата и доктора богословия я получил в Каунасе. Но что определило тему моей работы?
Один из священников в Белоруссии подарил мне книгу кардинала Войтылы о II Ватиканском Соборе «В духе обновления». Прочитав ее, я полностью окунулся в эту тематику, II Ватиканский Собор стал для меня чем-то очень важным и близким.
Мы знаем Папу как богослова, знаем его как высокого ценителя искусства, но, конечно же, на первом месте для меня – Папа как Пастырь Вселенской Церкви. Всегда и везде он спрашивал, как идут пастырские дела, каковы структуры, как ведется катехизация и т.п. Конечно, в первую очередь он был Папой. Он был человеком, который понимал, что здесь, в России, и как и в Белоруссии, и на Украине, и на бывшем Советском пространстве не удастся сразу достигнуть больших успехов в пастырстве и в деятельности Церкви.
Я приведу простой пример. Нам было понятно, что в начале 90-х годов быстро перевести на русских язык Миссал и Требник и утвердить переводы в Ватикане просто невозможно. Я предложил пойти другим путем: Конгрегация богослужения и таинств утверждает только формулы таинств. Это самое главное – остальное можно доработать потом.
Мне было очень сложно разговаривать с этой Конгрегацией. Монсеньоры в Ватикане не торопились, а нам уже нужно было совершать таинства в России. Поэтому я вынужден был обратиться выше – к Папе – и тогда эта проблема была быстро решена. Иоанн Павел II был воистину великим Пастырем.
Но он был и мудрым экуменистом, искренне желая благополучия и успехов Русской Православной Церкви. Папа понимал, что это Церковь большинства, что на ней лежит основная ответственность за духовное возрождение России. Святейший Отец радовался ее успехам и печалился, когда случались неудачи.
Конечно, мы все помним, как в 2004 году икона Казанской Божией Матери была передана в дар Патриарху Московскому и всея Руси.
Мы знаем, что епархии, образованные в России, не названы по имени города, где находится кафедра епископа, а названы в честь святых: в Москве – Божией Матери, в Саратове – св. Климента,  в Новосибирске – Преображения Господня, в Иркутске – св. Иосифа. Иоанн Павел II сделал это из уважения к Русской Православной Церкви.
Несомненно, очень важны в российском контексте его экуменические энциклики, особенно энциклика «Ut Unum Sint». Это краеугольный камень, огромнейший шаг в развитии экуменических отношений и диалога всех христиан всего мира – именно тогда, в этой энциклике, 12 лет тому назад Папа предложил всему христианскому миру, всем конфессиям вместе обсудить вопрос о служении преемника св. Петра.
Конечно, Папа был влюблен в Россию, любил ее культуру и искусство. Мы знаем, сколько русских ансамблей и артистов выступало в Риме, и Святейший Отец этому очень радовался.
Меня всегда поражало его чувство юмора. Издательство францисканцев выпустило даже сборник «Цветочки Иоанна Павла II».
В 2002 году, когда у нас было паломничество в Рим, Папа был уже серьезно болен. Он принял нас очень-очень коротко. Мы сфотографировались. Заранее было известно, что мы встретимся, и один из московских художников сказал, что хочет передать Папе подарок. Это был портрет Иоанна Павла II – старого измученного человека!
Картина была зачехлена, и когда мы ее открыли на аудиенции, все увидевшие замерли в ожидании реакции Папы. Папа внимательно посмотрел на портрет и спокойно произнес по-латыни «Nolite timere, Ego sum» - «Не бойтесь – это я!»
Уже будучи епископом в Москве, я еще любил играть в футбол. И во время одного из матчей порвал ахиллово сухожилие. Когда в Риме была презентация впервые изданного на русском языке Катехизиса Католической Церкви, меня позвали к Папе, я хотел вручить ему русское издание Катехизиса. Я шел и еле-еле влачил свою ногу, а он недавно сломал бедро. И когда я к нему пришел, он сказал: «Я старше тебя, но не упал так, как ты!».
Человек, который занимал столь высокий пост, до конца оставался человеком и служителем людям и Церкви. Последний раз мы виделись 8 марта 2005 года. И когда я вошел в палату, первое, что он сказал, было: «Что слышно в Москве?».
Я думаю, что сегодня, когда Папа уже в доме небесного Отца, он видит нас и видит воочию, что происходит в Москве.
Я уверен, что придет день, когда он - Иоанн Павел Великий - будет причислен к лику святых!