№ 47 (444) 14.12.2003

В последнее время нам приходится часто прощаться с людьми, которых успели узнать и полюбить. Отец Кшиштоф Коваль – один из них. Он появился в Иркутске в августе 2001 г. Сначала – как еще один новый священник, о котором было известно, что он приехал в Сибирь из Польши на велосипеде и собирается здесь работать. Потом – как временно исполняющий обязанности настоятеля прихода кафедрального собора. И с 16 ноября 2001 г. – как официально назначенный декретом епископа постоянный настоятель этого прихода.
Совсем скоро о. Кшиштоф улетает на Камчатку, где будет служить настоятелем прихода св. Терезы Младенца Иисуса в Петропавловске-Камчатском. Беседу с ним мы предлагаем вашему вниманию.

- Отец Кшиштоф, скажите, пожалуйста, что Вам дали эти два года пребывания в Иркутске? Какой опыт Вы приобрели в России, ведь именно здесь Вы впервые стали настоятелем прихода?
- Я бы сравнил этот опыт с тем, который приобретает человек, впервые становясь отцом. То, в какой стране это произошло, конечно, сильно влияет, потому что заботы разные. В Сибири, например, надо заботиться о том, чтобы ребенок не замерз, а в Африке, наоборот, чтобы ему не стало плохо от жары. Но все равно, главное здесь для меня – это прекрасное чувство отцовства.
Вначале, когда я только приехал и стал настоятелем, конечно, было сложно. Я не понимал и не принимал многих вещей, к которым сейчас отношусь с гораздо большим спокойствием. Например, для меня было совершенно непонятно то, что летом многие наши прихожане переставали приходить на мессу. Я думал: "Ну как это?! Как они могли оставить Господа Бога и поехать, к примеру, на свои дачи, к огурцам и помидорам?" Когда же я пережил 6 месяцев зимы, то стал больше понимать, что означают для людей эти помидоры, и как сильно хочется быть летом на природе. Я не оправдываю это, но и не воспринимаю так драматично, как поначалу. Это – опыт, который просто пришел ко мне со временем.
Другой опыт связан с преодолением языкового барьера, то есть, когда уже не только понимаешь слова, но и чувствуешь человека. Например, во время исповеди я уже не думаю, что обозначает то или иное слово, это не отнимает моего внимания, и я сосредоточен только на том, как помочь этому человеку.
Немаловажны и те многие вещи, которые связаны с условиями работы в России. Я имею в виду бухгалтерию, которая здесь должна вестись, документацию, с которой я никогда раньше не встречался в Польше, и все трудности, с этим связанные. В том числе и те, которые возникли в связи с общей ситуацией, сложившейся в связи с отсутствием епископа Ежи Мазура. Кафедральный собор всегда сильно связан с епископом, его резиденцией и курией. Потому для меня все произошедшее оказалось большой трудностью. Помню те моменты, когда мы сами не знали, что будет с нами дальше.
Хотя, если говорить о смене епископа, то такой жизненный опыт у меня уже есть, и даже немалый. За 12 лет, которые прошли с момента рукоположения, в моей священнической жизни было уже пять епископов. Первый епископ ушел на пенсию, второй умер, третий благословил меня на служение здесь, в Сибири. Епископ Ежи Мазур стал моим четвертым архипастырем, и теперь вот уже пятый – епископ Кирилл Климович, который посылает меня сейчас служить на Камчатке.
- Что Вы знаете о своем новом приходе в Петропавловске-Камчатском, как представляете свое служение там?
- Пока я видел только два окна приходской квартиры на фотографии из альбома о Петропавловске-Камчатском, который мне показывал о. Мартин Себень. Слышал, что город находится на берегу очень красивого залива. Что касается прихода, то знаю, что приходская община там невелика, люди собираются на богослужения в маленькой часовне. Церковь там еще очень молода, в смысле духовности прихожан. Первые годы существования общины ее окормлял о. Ярослав Вишневский, который мог приезжать лишь по несколько раз в год. Постоянный настоятель там появился только два года назад.
То есть, для меня это – совсем другая ситуация по сравнению с тем, с чем я столкнулся некогда в Иркутске. Когда я приехал сюда, здесь уже был построен прекрасный кафедральный собор, вокруг которого рос и развивался приход. На Камчатке этого нет. Зато есть замечательная для меня возможность сплотить существующую там общину вокруг строительства каменной церкви, продолжая строить Церковь духовную. Это – задача не на один год.
Я не собираюсь сразу по приезду браться за строительство. Сейчас возможна лишь какая-то подготовительная работа – разговоры, поиск площадки, людей. Прежде всего, мне надо пожить там, поработать, увидеть всё своими глазами. Можно, например, сразу начать строить большой красивый храм, но возникает вопрос – а нужен ли он там, кто и как его будет содержать? То есть, вначале надо осмотреться и понять ситуацию, а потом, если будет такая возможность, строить Церковь – и духовную, и материальную.
- То есть, если это будет зависеть от Вас, Вы настроены на продолжительное служение на Камчатке?
- Да. Не знаю, смогу ли я там остаться навсегда или нет, это также будет зависеть от состояния здоровья. Я открыт переменам, и считаю, что надо быть готовым ко всему. Но если говорить о моих намерениях, то да, я бы хотел остаться там надолго, чтобы спокойно можно было что-то сделать.
- Уезжая из Иркутска, что бы Вы сказали своим, уже бывшим, прихожанам в качестве напутствия?
- Скажу очень коротко: желаю всем сибирского здоровья, но не только для тела, а и для души. Здесь, в Сибири, всё очень определенно – или крепкий мороз, который надо выдержать, или прекрасные теплые дни. Так вот, когда вокруг вас будет мороз, одевайтесь теплее, – и физически и духовно, и выдерживайте его достойно. Когда же вокруг вас будет солнце и тепло – радуйтесь этому. Только не оставайтесь "никакими". Я только что приехал из Европы, где сейчас такое непонятное время года – ни зима, ни лето, вроде и мороза нет, но и тепла нет тоже. Очень не хочу, чтобы люди были такими же в духовном смысле. Знаете, как бывает – человек вроде бы верит, а вроде и не верит, он вроде бы радуется, а вроде и нет. Желаю всем моим прихожанам не быть такими, никогда не оставаться теплохладными.
Также хочу сказать им слова благодарности за совместную работу. Я многому от них научился. Особенно важным для меня был опыт людей, которые впервые находили Бога. В Польше многое происходит по-другому, там практически все крещены с рождения, там все ходят по воскресеньям на мессу. Здесь же, принимая крещение и входя в церковную общину, люди должны изменить свою привычную жизнь и вести большую духовную борьбу. Здесь каждое воскресенье, когда человек приходит в Церковь на мессу, становится для него еще одним духовным шагом. Очень радостно было наблюдать за этими шагами.
- Не жалко покидать своих иркутских прихожан?
- Жалко. Это ведь как детей оставляешь. Однако священник должен быть к этому готов, и такое уже происходило в моей жизни. Мой первый приход, где я два года работал как викарий, стал по-настоящему моей первой любовью. Потом год я работал в другом приходе, потом – в духовной семинарии, из которой тоже непросто было уезжать. Думаю, что везде нужно работать так, как будто собираешься остаться с этими людьми навсегда. Но в то же время ты должен быть готов с верой и надеждой принять любые перемены. По-человечески жаль уезжать, жаль покидать своих детей. Но я также знаю, что они не остаются здесь без духовного отца. Есть о. Петр, есть о. Марек, есть сестры, которые работают здесь.
Конечно, у меня, как и у любого человека, появляются друзья, но они же не исчезают с переездом. Например, у меня много друзей в Польше, в Германии, по всей Европе. Некоторых из них я не видел уже несколько лет, но мы все равно остаемся друзьями.
А вообще, у меня сейчас появилось ощущение, что мир – очень мал. Раньше мне казалось, что 5 тысяч километров – это огромное расстояние, но после того, как я преодолел их на велосипеде, приехав из Польши в Сибирь, уже так не думаю. У меня теперь возникает только два вопроса – сколько времени нужно, чтобы добраться куда-то, и сколько это будет стоить. Убеждение, что в принципе можно преодолеть любое расстояние, от этого не меняется.
- Может быть, Вы еще организуете и велосипедное паломничество из Петропавловска-Камчатского до Иркутска?
- Если получится, то почему бы и нет? Только вот дороги там, кажется, прямой нет. Хоть Камчатка – это и не остров, но ее отделяют от материка горы высотой до четырех с половиной тысяч метров. Однако, может быть, где-то поближе к морю есть дорожка. Посмотрим.

Беседовала Наталья Галеткина