В сентябре 1903 г. в Петербург из Франции прибыли два священника-ассумпциониста. По Божественному Провидению, судьбы монахов конгрегации Августинцев Успения и российских католиков переплелись на целый век. О перспективах развития конгрегации в условиях современной России рассказывает о. Адриан Массон, викарный священник прихода св. Людовика в Москве.

- Отец Адриан, расскажите, пожалуйста, несколько слов о себе. Почему Вы решили посвятить свою жизнь Богу в конгрегации Августинцев Успения?
- Я родился 17 марта 1938 г. во Франции, в Бретани. Кроме меня у родителей был еще сын (он уже умер) и две дочери. С ассумпционистами я был знаком с самого детства – учился в их школе: они приезжали в наш приход и приглашали детей на обучение. В 10 лет я поступил в школу, где за семь лет прошел полный курс обучения.
Это была замечательная школа – ученики жили с воспитателями и наставниками, как одна община. В конце обучения ассумпционисты спросили, кто из нас хотел бы стать монахом, и некоторые из нас остались. Впрочем, у нас была возможность выбирать и другие ордена, например, стать иезуитом, доминиканцем и, конечно, епархиальным священником.
Затем последовал год новициата, по окончании которого я два года изучал философию – один год современную и год – схоластику. Тут неожиданно моя подготовка ко священству остановилась на два года. Началась война с Алжиром, меня призвали в армию и в 1960-1962 гг. я служил на флоте.
- Военные действия не отвлекли Вас от мыслей о священстве?
- Нет. Сразу после окончания службы я вернулся в семинарию. В 1962-1964 гг. изучал богословие в Лионе. То были необычные годы – время проведения II Ватиканского Собора.
- И это как-нибудь влияло на семинаристов?
- К нам приезжали священники, побывавшие в Риме и непосредственно участвовавшие в сессиях Собора. Они рассказывали нам, о чем там шла речь. Можно сказать, что мы, несмотря на то, что жили далеко, постоянно были в курсе событий, слышали "эхо" Рима. А то, что мы одновременно учились, помогало нам получить в полноте богатство Церкви, которая, как известно, "semper reformanda".
- Когда Вы стали священником и как развивалось Ваше служение в первые годы после рукоположения?
- Я стал священником в 1966 г. В то время монашествующие развивали активную работу в приходах, ассумпционисты не были исключением. Два года я жил в маленьком городке, где помогал епархиальным священникам окормлять верующих.
В 1968 г. настоятель провинции спросил, чем я хотел бы заниматься в дальнейшем. Я всегда хотел работать в области экуменизма, поэтому меня направили в Тулузу изучать английский язык. Я одновременно учился и преподавал язык детям в школе.
В 1970 г. моя мечта сбылась – меня направили в Иерусалим. У нас там есть небольшая община св. Петра, которую составляют ассумпционисты из разных стран - США, Нидерландов, Франции. Ее главное предназначение – принимать священников, приезжающих туда для изучения Библии (любых, не только ассумпционистов). Там обычно живут 5-6 ассумпционистов и 10-12 священников.
Я прожил на Святой Земле девять лет, это замечательно – везде, куда бы ты ни шел, встречаешь "отпечатки" Ветхого и Нового Заветов.
- В те годы Вам нередко приходилось встречаться с последователями других религий. Удавалось ли ассумпционистам поддерживать сотрудничество с мусульманами и иудеями?
- Наш монастырь расположен на горе, причем над нами находятся иудеи, а внизу – арабы. Мы словно разделяем их. Семидесятые годы были подлинным испытанием для христиан – началась первая интифада, арабо-израильский конфликт был в полном разгаре. Но нам удавалось показать этим людям, что можно сотрудничать. Это выражалось, например, на чисто практическом уровне. Когда мы начали строительство, то архитектором пригласили еврея, а рабочие были арабы, причем среди них были и мусульмане, и христиане.
Я тогда часто ездил на различные конференции, неоднократно встречался с иудеями. С некоторыми меня связывала дружба: так, одна семья пригласила меня однажды в Иерусалим на "седар", пасхальную трапезу.
- Как из Святой Земли Вы оказались в России?
- В 1989 г. я вернулся во Францию. Работал в Ла-Рошели и Бордо. Там настоятель провинции рассказал мне, что один из наших братьев живет в Москве. Меня спросили, не хочу ли и я отправиться туда. Я возразил, что не знаю языка, но, как оказалось, это было неважно. Так что, можно сказать, не я выбирал место служения, а меня направили. В Москву я приехал в 1994 г.
- Каковы приоритеты служения ассумпционистов в современной России?
- Прежде всего, мы окормляем французскую общину международного прихода св. Людовика (в основном, это сотрудники посольства и бизнесмены, студенты). Второе направление – англоязычная община, она многонациональная по своему составу. По воскресеньям на мессу на английском языке приходят люди из 30 разных стран (американцы, шри-ланкийцы, индийцы и др.). Есть и небольшая община россиян - для них мы ежедневно совершаем мессу на латинском языке.
У меня есть опыт работы в школе, поэтому сейчас, помимо пастырской деятельности, занимаюсь катехизацией детей.
Я очень надеюсь, что в России будет много призваний к священству и монашеству.
Нам часто звонят молодые люди, говорят, что хотели бы стать священниками; мы приглашаем их к себе, чтобы они могли познакомиться с жизнью в общине. К сожалению, пока мы вынуждены отправлять их на формацию за границу. Интересно, что в России появляются призвания и среди вьетнамских юношей.
У нас принято, чтобы община была международной. Конечно, здесь всегда будут нужны и французский, и вьетнамский пастыри (сейчас в Москве активно развивается вьетнамская община). Но я верю, что молодые священники-россияне смогут заменить нас и будут работать в поместной Церкви. Тогда будут развиваться и другие направления нашего служения, например, апостольство в СМИ.
Я бы очень хотел, чтобы они начали работать и в экуменическом измерении. Им будет проще понять, что нужно россиянам, легче проникнуть в местную культуру, ведь они в ней выросли.
- Однако сейчас, как кажется, в России экуменизм не очень популярен. Как в условиях обострения православно-католического диалога может быть реализовано экуменическое измерение духовности августинцев?
- Экуменическая харизма нашей конгрегации очень проста. У нас есть маленькие общины в Иерусалиме, Стамбуле, Болгарии. Мы, ассумпционисты, стараемся просто быть рядом с верующими других конфессий и религий, чтобы показать, что все мы идем к Одному Богу. В Стамбуле еще в XIX в. была основана наша семинария. Помню, несколько лет назад, во время экуменической встречи, нас принимал Вселенский Патриарх. Он подчеркнул, что ассумпционистам там всегда рады.
Кроме пастырской работы многие наши собратья занимаются научной деятельностью. Это еще одна грань экуменической харизмы: мы стараемся глубже понять богословие христиан других конфессий, учения других религий, например, иудаизма. Однако мы не увлекаемся грандиозными проектами. Гораздо важнее открытость и диалог.
Так, в Болгарии в коммунистические времена Августинцы Успения – и восточного, и западного обрядов – сотрудничали с православными, оказывали взаимную поддержку. Благодаря открытости болгарских ассумпционистов вся наша конгрегация обрела благодать. В прошлом году, во время своего визита в Болгарию, Папа беатифицировал трех священников-мучеников. Теперь верующие всех континентов получили новое свидетельство того, как было сложно христианам Востока еще несколько десятилетий назад.
Я надеюсь, что молодые российские священники тоже смогут вести разносторонний диалог, установить дружеские отношения с православными в России. В этом нет ничего нового - этими же идеями вдохновлялись ассумпционисты сто лет назад: быть открытыми и тем самым соединять людей.

Беседовала Ольга Карпова
"Свет Евангелия", № 11 (408) 09.03.2003

Живое слово

Почему я люблю Россию...

В июне 1989 года, когда я работал в семинарии в Вероне, я посмотрел телепередачу из Москвы, в которой показывали, как президент Горбачев и его жена Раиса принимали кардинала Агостино Казароли, великого строителя "Восточной политики Ватикана". Встреча проходила в Большом театре в столице.
Наш диктор-итальянец обратил особое внимание на те почести, с которыми был встречен кардинал Святой Католической Церкви. Я был удивлен. В СССР началась Перестройка - это было волшебное слово, которое никто из профессоров Веронской семинарии не смог мне истолковать. И из глубины сердца пришло решение - отправиться в Россию, чтобы собственными глазами увидеть что же такое Перестройка. Когда окончились экзамены в семинарии, 2 июля 1989 года я вылетел в Москву, чтобы провести там летние каникулы.
Подробнее...