- О. Мариано, расскажите, пожалуйста как историк "предысторию" своего появления в России. Когда и где Вы родились?
- Я родился 29 мая 1957 г. в небольшом городе на севере Испании. Город называется Рейноза. Регион, в котором он находится – Кантабрия – противоречит всем представлениям россиян о Испании. Во-первых, там достаточно прохладно. Зимой лежит снег, а температура порой падает до минус 28. До побережья недалеко – 60 км., но город находится на высоте 1000 м. над уровнем моря. Так что можно сказать, что Провидение Божие подготовило меня к приезду в Россию.
Осознанное желание стать даже не священником, а именно миссионером, появилось очень рано, когда я был совсем маленьким. Близкие очень удивились – хотя семья была католическая, очень набожная, и воспитывали меня в должном духе, в ней не было священников, и откуда у меня возникли такие "странные" идеи – только Бог знает. Но ведь я не только говорил – я и действовал: уже ребенком служил дома мессу, готовился, надевал полотенце как орнат... Наверное, это было очень смешно наблюдать, но если когда-то будет процесс и моей беатификации, об этом подробно расскажут домашние – они прекрасно помнят, как я проповедовал с табуретки и повторял, как попугай, запомнившиеся места из проповеди священника нашего прихода.
Когда мне было 9 лет, я познакомился с семинаристом-старшекурсником. Это был монах конгрегации Сыновей Непорочного Серца Марии. Общины отцов-кларетинов не было в нашем городе, а семинарист просто был нашим соседом. Пообщавшись с ним, я написал письмо ректору семинарии, и сказал, что очень хочу быть священником.
И меня пригласили в малую семинарию! Она находилась в регионе, природа которого радикально отличалась от тех условий, в которых я вырос. Там было очень сухо, мало воды, деревьев нет. В общем, для меня этот район казался вначале лишенным какой бы то ни было красоты. Но я был счастлив оттого, что оказался там, где хотел, – в семинарии. Мне было тогда 10 лет.
Мои родители не противились. Так я и оказался в семинарии. Я помню свой первый урок – латынь. За время своей учебы я смог неплохо изучить и ее, и другие предметы. Мы очень много работали – было время для спорта, музыки. Там я научился играть на фортепиано и органе. Вообще, я очень доволен, что получил такое образование.
- В Испании сохранилась традиция подобного воспитания в семинариях?
- С такого раннего возраста – практически нет. Причины – разные. Насколько мне известно, берут ребят, начиная с 15-16 лет, не моложе. Наверное, это правильно: в таком раннем возрасте нужно находиться в семье, возрастать в собственном приходе. Но я рад, что у меня получилось именно так, как получилось, для меня это был просто рай.
- Покойный дон Бернардо тоже очень рано попал в семинарию...
- Да, я знаю. Меня всегда радовало то, как похоже складывались наши с ним судьбы. И это при том, что мы представляем совершенно разные поколения. Просто в его стране тоже существовала подобная практика воспитания в семинариях.
- Что было потом?
- Потом я был в новициате, принес вечные обеты, изучал философию и богословие. Затем 2 года работал в том регионе, где было много школ, гимназий, находящихся под опекой нашей конгрегации. Позже я был помощником в семинарии – занимался с самыми юными воспитанниками.
Я был рукоположен во священника 26 июня 1982 г. После этого меня послали в Рим, где я 3 года изучал историю Церкви и одновременно работал в одном из приходов.
- Вы сами пожелали работать?
- Да. Не все меня понимали. Дело в том, что у нашей общины, как и у других, в Риме существует коллегиум, куда кларетины со всего мира приезжают для совершенствования знаний в той или иной области. Они учатся, живут в коллегиуме, а по завершении обучения разъезжаются по своим общинам.
Меня же спросили, не смогу ли я жить не в коллегиуме, а в одной из общин. Я ответил, что рад этой возможности, поскольку у меня уже был опыт работы в приходе.
Так вышло, что на изучение итальянского языка у меня был только месяц, и я хорошо помню, что 3 ноября 1983 г. прочел первую проповедь на итальянском – было страшновато, но народ принял великодушно.
Работа в Римской епархии – это весьма необычный опыт уже потому, что там особенная паства. Она всегда подчеркивает, что у нее нет архипастыря в обычном понимании этого слова, потому что Епископ Рима – пастырь для всех. Именно тогда был назначен викарий Папы в Римской епархии – кардинал Полетти, с которым я часто виделся.
- Почему Вы выбрали для изучения именно историю Церкви?
- Изначально я собирался изучать экзегетику. Я готовился, изучал языки, но оказалось, что в моей провинции очень много экзегетов. И когда настоятель сказал, что не хватает литургистов и историков, я выбрал для себя именно историю. Хотя Библия все равно останется моей самой большой любовью, еще и потому, что мы, миссионеры, служители Слова. Для нашей конгрегации самое главное – проповедь Библии, нам важно способствовать тому, чтобы человек нашел ключи к пониманию Библии, помочь людям приобщиться к Слову Божию.
- Итак, Вы получили степень лиценциата, а затем?..
- ...Стал готовиться к докторату, но настоятель провинции отозвал меня в Испанию.
- И Вы так и не защитились?
- Докторской степени у меня пока нет, а работа уже готова, и рецензии неплохие. В ней я рассматриваю отношения между политикой и религией в Испании XIX в. Полтора года я работал в Ватиканских архивах. Чтобы доработать диссертацию, нужно не более полугода.
Итак, меня попросили вернуться в Испанию, где я два года работал с молодежью, одновременно преподавал в семинарии, а позже даже стал ее префектом...
- Как в этом контексте возникла Россия?
- Мне было лет 35-36, когда я вспомнил о первой своей мечте – миссионерстве. Конечно, и работу в Испании можно было бы назвать миссионерством, но я-то хотел работать вне пределов страны.
У нашей испанской провинции было две миссии – в Гондурасе и Панаме. И вот через 25 лет своего существования они стали действовать настолько успешно, там было столько призваний, такие приходы, что мы поняли – это уже не миссия. И нам, как миссионерам, там уже нечего делать, нам следует с ними распрощаться, передав дело в руки епархиального священства.
Ведь призвание миссионера – посеять семена веры, а когда они укоренились, работать с ними должны другие. Наша конгрегация не очень велика, в ней порядка 3 тыс. членов, и наша провинция – самая большая, в ней есть прекрасные преподаватели, профессора, компетентные специалисты в сфере преподавательской и издательской деятельности...
Большинство ее членов – из Испании, Колумбии, Нигерии, Индии. Фактически мы работаем на четырех континентах. Теперь еще есть крупные центры на Филиппинах и в Корее. Раньше конгрегация говорила только по-испански, теперь у нее два официальных языка – испанский и английский.
Выбирая будущее поле деятельности для наших миссионеров, мы исходили из проблем языкового барьера, рассматривали те регионы, работа в которых не связана с изучением нового, сложного языка – прежде всего, это Латинская Америка и те страны Африки, где говорят на французском. Но незадолго до того наш генеральный капитул посоветовал обратить внимание на страны Восточной Европы (это случилось вскоре после падения Берлинской стены). Настоятель провинции подумал: а почему бы и нет?
Предварительное решение было принято в 1995 г., причем говорили только о востоке, не оговаривая страны. В 1996 г. вместе с настоятелем провинции и вице-генералом конгрегации я прибыл в Россию, тогда еще ни слова не зная по-русски. Мы встретились с архиепископом Тадеушем Кондрусевичем. Тогда же посетили и Петербург, куда была переведена семинария.
Мне не забыть первой встречи с доном Бернардо, сказавшим: "Это ваша миссия, это ваше место!". Мы об этом тогда не думали, просто намеревались взять на себя приходы и заниматься миссионерством. Но дон Бернардо сказал, что ему не хватает преподавателей, и, узнав, что один из тех, кто приедет – преподаватель истории, а другой – философии, воскликнул: "Мамма миа". Мы возражали, говоря, что нужно еще подготовиться, ведь предполагали работать на Украине. Случилось так, что этой возможности не представилось – существовала масса проблем. Богу было угодно, чтобы мы остались здесь, в России, и капитул решил, что наша миссия – работать в Петербурге.
Мы с о. Хосе Мария Вегас Молья решили период инкультурации провести в Красноярске – если проживем в Сибири два года, то уж точно приживемся. За это время лучше узнали Россию, ее культуру, традиции, и в конце июня 1998 г. приехали в Петербург, купили квартиру около канала Грибоедова. Нам понравилось это место – здесь спокойно, и от семинарии недалеко. Теперь можно сказать, что мы приняли правильное решение, это не только мое внутреннее ощущение.
- Ведь Ваша цель – не растить хлеб, а учить других растить его...
- Именно так. И здесь мы трудимся для той же цели – для того, чтобы множилось число служителей Слова Божия, причем не только священников, но и мирян. Это то, о чем говорил наш основатель св. Антоний Кларет, который был выдающимся пастырем XIX в. и который много говорил о роли мирян, о роли женщин в служении Церкви и проповеди Слова Божия.
В 1848 г. – за год до создания нашей конгрегации – он написал и намеревался издать устав женской общины, причем это была бы для того времени совершенно новая форма посвященной жизни. Он рассматривал служение Слову Божию как главную задачу женщин-диаконисс. В число их задач входило распространение духовной литературы, борьба с порнографией, помощь семье, молитвы и т. д. Епископ, увидев слово "диакониссы", возмутился и потребовал уничтожить рукопись устава, и послушный о. Кларет сжег все. До нашего времени дошел единственный экземпляр, который счел нужным сохранить друг нашего основателя, впоследствии ставший епископом.
Мы пришли в Россию не для того, чтобы делать какие-то свои дела, но для того, чтобы помочь епископу строить здесь Церковь. И мы трудимся там, куда пошлет нас епископ, и делаем то, что нужно епархии, а не нам. Когда епископу нужны были священники, чтобы ехать, например, в Мурманск, поехали наши собратья. Наша задача – идти туда, куда епископ хочет – катехизация ли это, или работа в трибунале.
- Тот сад, который Вы помогаете растить, все еще требует ухода опытного приглашенного "садовника", пока не подросли местные. Где же их взять?
- Призвания не падают с неба. Начинать взращивать их следует прежде всего в католических семьях. Хотя следует сказать, что большинство наших кандидатов – не из католических семей, и мы видим все недостатки, с которыми нам предстоит работать.
Следует говорить и о призвании мирян. Если у нас нет нормальных мирян, нет хороших отцов и матерей – неоткуда будет взяться и призваниям к священству и монашеству. Если не будет хороших настоятелей и монашествующих, которые всей своей жизнью являют пример того, какой должна быть посвященная жизнь – не будет и призваний.
Я всегда говорю: призвания – дело всей Церкви. Любая пастырская работа направлена на рост призваний. И если этих плодов нет – значит, нет и работы. Не следует торопиться, нужно уметь ждать.
Все приходы, как подчеркивает Папа, должны стать школой общности. Очень важна литургия, нужно сделать так, чтобы вокруг литургии была теплая атмосфера, чтобы люди, уходя домой, вспоминали ее, говорили о ней другим.
Нужно особо заботиться о тех призваниях, которые есть именно здесь, у нас. Нужно заботиться о преподавателях, о семинаристах. И даже если у нас что-то не так, как хочется, все равно следует проявлять максимум заботы о них, любить и помогать им. Это не значит – сдувать пылинки. Я говорю порой своим семинаристам,что среди них есть люди, похожие на дерево грецкого ореха, от которого без палки плодов не получишь. Но нужно быть внимательнее к ним, чаще повторять, что будущее Церкви зависит именно от них.
Я как глава конференции монашествующих недавно беседовал с нунцием. Я говорил ему, что после 12 лет работы Церкви в России нужно, чтобы мы все – пастыри, архипастыри, миряне, монашествующие – вместе посмотрели на то, каким путем мы идем.
По-латински совместное размышление называется "синодом". Мне кажется, сейчас настало время созвать синод архиепархии – тот синод, который развивается "снизу вверх" – где каждый католик может свободно высказаться на любую тему. Впоследствии можно было бы обсудить все желания наших прихожан, рассмотреть их взгляды, узнать, что ждут они от Церкви.
Среди священников есть как иностранцы, много лет работающие в России, так и россияне, учившиеся в Риме, у которых может быть разный взгляд на задачи и проблемы нашей Церкви. Можно было бы собраться вместе и обсудить все вопросы вместо того, чтобы бесконечно говорить в общем об инкультурации, о воспитании...
Решить, как нам лучше работать именно с этими людьми именно в этой епархии – вот самая сложная и актуальная задача на сегодняшний день.
- О Вашем пристрастии к музыке давно известно всем. Что Вы любите, помимо музыки?
- Люблю спорт. Я трижды совершал с семинаристами пешие паломничества от французской границы до Сантьяго де Кампостелла – это 800 км. Еще я люблю готовить – не столько для себя, сколько для людей. Я вообще люблю людей и по натуре оптимист, причем оптимист с опытом. Люблю преподавать, особенно тем людям, которые понимают то, что я хочу до них донести. А еще я люблю смотреть, как люди едят то, что я им приготовил, когда они говорят "как вкусно"! Это не гордыня, это ощущение благодати, а благодать – это то, что ты получаешь бесплатно, и это прекрасно. Господь по отношению к нам действует так же. Он приготовил для нас столько прекрасных вещей и ждет, когда мы скажем: "Как прекрасно"!
- Каких святых Вы особо почитаете?
- Прежде всего, это Пресвятая Дева Мария, Она близка мне с раннего детства. Особенно почитание сердца Марии – ведь то не просто набожность, это форма жизни, форма устроения Церкви, которая должна быть материнской, сердечной, в которой есть место для всех. И даже те дети, которые сами по себе плохи, Ею любимы именно потому, что особенно нуждаются в Ней, и в Ее сердце всегда найдется место для них. И они всегда могут сесть за Ее стол, как бы поздно ни пришли в Ее дом. Поэтому я каждый день молюсь сердцу Марии, и хочу любить сердцем, как Она, и хочу, чтобы Церковь в России стала сердцем для всех.
Еще, помимо нашего основателя, я очень почитаю св. Франциска Ассизского, св. Игнатия Лойолу, св. Франциска Ксаверия, св. Екатерину Сиенскую...
Вопросы задавал Йонас Иванаускас
"Свет Евангелия", № 29-30 (426-427) 13-20 июня 2003