Необычность, возвышенность Рождественской ночи породила очень много народных преданий, поверий и легенд. Они были неотъемлемой частью Рождественских Праздников, помогая создавать незабываемую, сказочно-волшебную атмосферу. Рассказывали обычно бабушки вечером при свете свечей. А слушали их, затаив дыхание, не только дети, но и взрослые. Легенды перемежались пением колядок и рождественских песен. Вот о чем рассказывали наши бабушки:
"В Сочельник - ровно в полночь, когда рождается Христос, все земные создания обретают дар говорить человеческим языком. Просыпаются вдруг и начинают о чем-то шептаться деревья и кусты; дикие звери начинают громко петь ангельскими голосами, забыв о том, что еще минуту назад они тосковали по домашнему теплу и еде; в теплых хлевах переговаривается между собой домашний скот. Если подслушать их разговоры, то можно услышать ответы на все вопросы, можно узнать свое будущее и даже будущее целых народов. Но никому из людей нельзя слушать, о чем говорят все эти, доселе безмолвные, твари Божии. А если случалось, кто-нибудь, нарушив запрет, все же подслушивал их разговоры, то сразу же терял дар речи до конца своих дней и уже никогда ни с кем не мог поделиться услышанным.
А птицы? Птицы в эту ночь обретают дар человеческой речи. Рассказывают, что все птицы, улетевшие осенью в теплые края, в Рождественскую ночь возвращаются на родину, и когда после ночного богослужения все расходятся из храма по домам, птицы залетают внутрь храма и начинаются чудеса: над ясельками зажигается Вифлеемская звезда; над звездой ангелы славят божественным пением Родившегося Господа и Его Мать, а под звездой птицы на человеческом языке поют колядки и колыбельные песни для Младенца Иисуса.
Если в это время кто-нибудь случайно проходит мимо храма и слышит дивное пение, доносящееся изнутри, то потом уже всю жизнь носит его в своем сердце. Но никому кникогда не удается увидеть, что же происходит в храме: свет Вифлеемской звезды заливает все вокруг, из окна бьет настолько яркое сияние, что кроме этого сияния ничего не видно.
Во многих странах до сих пор возле домов и храмов на заборах или на специальных кормушках помещают необмолоченный сноп пшеницы, чтобы птицы, слетевшиеся в Рождественскую ночь приветствовать Младенца, могли подкрепиться и ноабраться сил этой же ночью вернуться назад. Но это еще не все чудеса, происходящие в Рождественскую ночь. В полночь вода в колодцах за селом (в поле или у леса) и в источниках, бьющих из-под земли и никогда не замерзающих, превращается в чудное вино, по вкусу такое, же как то - в Кане Галлилейской -, которое Господь сотворил из воды. Считалось, что это вино излечивает от всех болезней, омолаживает, возвращает былую красоту, дарует радость и долголетие. Оно никогда не пьянит до беспамятства, а лишь слегка кружит голову. Но идти к такому колодцу нужно только одному и так, чтобы оказаться возле него ровно в полночь. Бывали смельчаки, которые шли в Рождественскую ночь к дальним колодцам или в лес к источникам и там в полночь пили чудодейственное вино. Случалось, что кто-нибудь из них набирал вино в бутылки, чтобы угостить им домочадцев, но дома обнаруживал, что оно превратилось в воду, и лишь его помолодевшее лицо помогало ему убедить всех в том, что он действительно пил это волшебное вино.
Часто в полночь, когда все приходят в храмы на Рождественское богослужение, на землю опускается туман. И вот почему. Всем тем, кто умер или погиб далеко от своего дома и покоится в чужой земле, разрешается в Рождественскую ночь посетить родные места. Когда все после ужина в Сочельник уходят в храм на богослужение, прилетают из дальних стран души умерших, залетают под родной кров, садятся у неубранного еще стола (а на стол в сочельник всегда ставят лишнюю тарелку), пробуют блюда, а потом посещают церковь, где молятся их родные, и вместе с ними принимают участие в Святой Мессе. Случалось, что кто-нибудь из прихожан видел среди молящихся давно забытое лицо и лишь дома вспоминал, что этого человека давно уже нет в живых.
Если кому нибудь случалось в ночь перед Рождеством быть в пути и встретить где-нибудь в поле или в лесу одинокого путника, то он, крестясь, уступал этому путнику дорогу, не смея заглянуть ему в лицо, а тем более заговорить с ним: негоже задерживать душу, спешашую издалека - ей ведь нужно посетить родной дом и до пения петухов вернуться на место своего вечного покоя.
Если в Рождественскую ночь выйти в полночь на распутье и помолиться за спасение душ, погребенных на чужбине, то можно увидеть их - спешащих со всех четырех сторон света к своим родным местам. Поэтому и опускается с неба туман в ночь перед Рождеством: этот туман вымаливают у Господа души, прибывшие издалека, чтобы смогли они незамеченными подойти к родным жилищам, зайти в них, потом незаметно подойти к храму, а выйдя из храма после богослужения, успеть быстро раствориться в тумане (так как туман должен исчезнуть перед тем, как из церкви начнут выходить прихожане).
Народные легенды хранят память о церквах или целых селениях с церквами, по каким-либо причинам ( в основном за грехи селян) ушедших под воду, провалившихся под землю, а то и просто бесследно исчезнувших. В праздники и по воскресеньям во всех этих церквях тоже идет богослужение и часто бывает слышен звон колоколов, доносящийся из-под земли, со дна озера или оттуда, где поблизости нет ни одного храма. Особенно хорошо слышен этот звон, если приложить ухо к земле.
Но раз в году, в Рождественскую ночь, можно при желании побывать на богослужении в таком храме.
Когда-то давно, во время татаро-могольского нашествия или войн с другими иноверцами, которые сжигали христианские храмы, во многих селениях не было церквей. И там существовало поверье, что человек, который очень хочет побывать на Рождественском богослужении, должен был выйти из села до наступления полуночи, осенить себя крестным знамением и по молитве пойти куда глаза глядят. Очень быстро такой человек оказывался в неведомой стороне, в дремучем лесу, перед ним вдруг открывалась поляна, а на ней - ярко освещенная церковь. Звонили колокола, а от светящейся вдали деревеньки к церкви сходились молчаливые люди, молча заполняли храм, безропотно пропуская пришельца вперед - прямо к алтарю. И началось богослужение, звучали колядки, и пришелец вместе со всеми славил Родившегося Господа. А когда служба заканчивалась, все молча выходили из храма и растворялись в темноте. Исчезало светящееся вдали село, исчезала сама церковь. Но гостю никогда не становилось страшно. Радостно, с еще звучащими в ушах колядками и праздничным перезвоном колоколов, он шел неведомо куда и вдруг оказывался у своего села. Если такой человек наутро, при дневном свете, пытался найти эту поляну и церковь на ней, то посреди поляны он видел всего лишь огромное дерево, да множество следов, сходящихся к нему. И тщетно он искал в этом дереве дверь или хотя бы щель - их там просто не было. И тщетно шел по следам в сторону светвшейся ночью деревеньки - следы вдруг обрывались, а на месте вчерашней уютной деревеньки стоял темный мрачный лес.
Иногда желающие принять участие в Рождественской мессе попадали в церкви, стоящие на том месте, где когда-то происходили больше битвы. Здесь ночью в храм на богослужение беззвучно сходилсь рыцари в мерцающих при лунном свете доспехах.
Существует также легенда о том, что в Рождественскую ночь можно увидеть трех царей-волхвов, везущих Родившемуся Царю дары (по легенде в рождественскую ночь волхвы посещают все храмы, где в ясельках на сене возлежит Младенец Иисус). Для этого нужно притаиться за селом где-нибудь у дороги и ровно в полночь можно увидеть караван, медленно направляющийся в сторону церкви, а на верблюдах - волхвов в золотых одеяниях, держащих в руках по шкатулке, усыпанной драгоценными камнями. В волшебном свете ведущей их звезды все блестит, искрится, переливается: их одеяния, драгоценные камни на шкатулках и снег вокруг. Случается, что они иногда обронят на дорогу кусочек золота. И лежит он на снегу переливаясь, и даже когда волхвы исчезнут за поворотом, он все еще блестит, ибо все еще ярок свет Вифлеемской звезды.
Но стоит лишь спрятавшемуся смельчаку взять этот кусочек золота в руки, как он тут же превращается в камешек, ибо нужно быть безгрешным, как ангелы небесные, чтобы это золото от прикосновения к нему не превратилось в камень.