19 апреля исполнилось 50 лет священнического служения монаха ордена салезианцев о. Августина Дзендзеля, который исповедует и служит в московском кафедральном соборе Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии. Этот день вместе со своими собратьям по рукоположению (их осталось 13 из 30) о. Августин празднует в кафедральном соборе Люблина, где полвека назад он принял таинство священства.
Поздравляя любимого многими московскими католиками пастыря, мы сегодня предлагаем внимание его интервью, опубликованное в одном из последних номеров католической газеты "Свет Евангелия" в 2007 г.
О. Августин - из поколения священников, которое в 90-е годы возрождало Католическую Церковь в России. Прихожане кафедрального собора в Москве с любовью и уважением называют его "живой легендой". Он пережил мировую войну, гонения на Церковь в эпоху диктатуры пролетариата, бесславную кончину советской системы и появление на карте Восточной Европы независимых государств. Многим людям о. Августин указал дорогу, ведущую к храму.
Он и сегодня, несмотря на почтенный возраст, все свое время посвящает пастырскому служению. Совершает Святую Мессу в кафедральном соборе, в том числе на польском, английском и итальянском языках, проводит богослужения с поклонением Пресвятым Дарам, много исповедует. К нему часто приходят за советом, моральной поддержкой, если в личной жизни что-то не ладится. Приходят, чтобы излить душу и попросить о молитве. Глубокая вера и огромная духовная сила этого человека притягивают не только взрослых, но и молодежь. Его часто можно видеть беседующим с кем-то в уголке храма, с неизменным розарием в руке... Многие прихожане считают о. Августина своим духовным наставником, который учит жить по Евангелию и во всем уповать на Божье Милосердие. Самая большая радость для него - поделиться своей верой и помочь человеку, потерявшемуся в этой жизни, встретиться с Иисусом.

- Я родился в 1935 году в Польше, недалеко от городка Освенцима. Мысль о призвании появилась в семилетнем возрасте, когда учился во втором классе начальной школы. Шел 1942 год, страна была оккупирована гитлеровцами. В нашу церковную общину приехал один священник. На уроке религии он с увлечением рассказывал о своем призвании. С той поры желание посвятить себя служению Господу уже не отпускало.
В выпускном классе я размышлял о том, чтобы стать епархиальным священником. Думал и о монашестве, о возможности поехать на миссию. Укреплению призвания способствовала атмосфера в семье. Родители были глубоко верующими. Отец работал на железной дороге, там же сначала трудилась и мама. Позже она занималась домашним хозяйством и воспитанием детей. Двое умерли в раннем детстве, и нас осталось четверо. Несмотря на трудности военного времени, мама прививала нам безграничное доверие к Богу, молилась вместе с нами и водила в церковь, где я стал министрантом. Помощь священнику у алтаря помогала мне в духовной жизни не меньше, чем школьные уроки катехизации.
- Как Вы познакомились с салезианцами?
- Обучение продолжал в профессионально-технической школе. Из меня готовили механика. Но после смерти отца ситуация в семье заметно осложнилась. Пришлось совмещать учебу с зарабатыванием денег. В тот период я и подружился с салезианцами. Очень притягивала их работа. Салезианские священники имели большое влияние на молодежь, учили ее жить Евхаристией. В Освенцим, где находилась моя школа, я ездил на поезде. Всегда старался выехать пораньше, чтобы успеть на Мессу к салезианцам. Для меня было важно в начале дня принять Иисуса в Святом Причастии.
После выпускных экзаменов написал заявление в орден салезианцев. В выборе не сомневался: давно хотелось работать с молодежью в Польше или другой стране. Новициат проходил недалеко от Ченстоховы. Близость к Ясной Горе создавала неповторимую атмосферу. В 1953 году принес монашеские обеты. Потом учился в салезианской семинарии в Кракове, где были замечательные условия для получения знаний и углубления связи с Богом.
Сразу скажу: я не имел кризисов призвания. Думаю, это особый дар и помощь Господа. Многое дала мне практика в приходе. Это был первый опыт работы с молодежью и в то же время проверка того, чему меня научили и правильно ли я выбрал орден. За полтора года до принятия священства меня направили в Люблин для продолжения занятий в епархиальной семинарии. 19 апреля 1959 года, накануне праздника Божьего Милосердия, состоялось мое рукоположение. С ним связан забавный случай. Чтобы получить рукоположение, надо было иметь не менее 24 лет. Мне не хватало одного дня. Обратился к епископу: что делать? Он посоветовал написать настоятелю о возникшей ситуации, чтобы тот официально попросил епископа засчитать мне этот день. Получилось.
После рукоположения я думал продолжить учебу в Люблинском Католическом университете, но меня перевели в Краков и назначили секретарем нашего инспектора. Одновременно доверили редактировать салезианский бюллетень. В качестве секретаря провинциала я был в контакте с епархиальной курией Кракова. В тот период особенно вспоминаю встречи с кардиналом Каролем Войтылой, а также работу в комиссии по беатификации с. Фаустины Ковальской. Довелось выслушивать замечательные свидетельства о с. Фаустине, которыми делились как монахини, так и миряне.
- А как Вы стали дипломированным юристом?
- Через пять лет священства мне разрешили продолжить учебу. Я думал о каком-либо церковном предмете, но пришлось заочно изучать юриспруденцию в Ягеллонском университете. В то время представителей Церкви не допускали в государственные учебные заведения. Приходилось скрывать, что я – священник…
После защиты диплома я стал экономом, а затем - настоятелем Краковской провинции ордена. Но меня привлекала не кабинетная работа, а пастырская, которой изо дня в день занимаются рядовые священники. Поэтому старался больше времени проводить в храме. Оказывал духовную помощь больным и периодически готовил проповеди, чтобы не останавливаться в своей пастырской практике. Заменял также отсутствующих священников.
Когда закончилась моя шестилетняя каденция, попросился на низовую работу, в общий строй с другими братьями. Около года служил в приходе между Краковом и Закопаным.
- В монашеских орденах нередко все дороги приводят в Рим. Вас тоже не обошла сия чаша?
- Не обошла. Это случилось, когда генерал ордена назначил меня делегатом польских салезианских провинций, т.е. я стал их представителем в генеральной курии в Риме. Таким образом генерал получал разностороннюю информацию о ситуации на местах и мог принимать взвешенные решения. Позже он доверил мне пост своего секретаря по Словакии, Чехии и Венгрии. В этих странах, входивших в социалистический лагерь, всячески преследовали наших братьев. Настоятель одной из провинций даже был посажен в тюрьму, священникам не разрешали совершать Мессу, высылали на принудительные работы, а семинаристов забирали в армию. Надо было организовать им помощь, на сколько позволяли условия, а также посещения их представителями римской курии.
Помогали и нашим братьям в Польше, используя личные контакты для передачи информации из салезианского центра в Риме. Переправляли им духовные книги, поддерживали материально. Одновременно я приглядывался к ситуации в тогдашнем СССР с прицелом на будущее, которое было известно одному лишь Господу.
- Значит, еще в Риме Вы начали думать о миссии в России?
- После завершения трех римских каденций генерал поинтересовался, где бы я хотел дальше работать. Может, в Италии, в общинах или домах духовной подготовки? Я попросил направить меня на миссию в одну из стран бывшего СССР, где не хватало пастырей.
- А в Советском Союзе Вам так и не пришлось побывать?
- В 1978 году мне удалось приехать в СССР, чтобы поискать наших братьев, выживших в годы сталинских репрессий и последующих гонений на Церковь. В Литве отыскал сразу четырех салезианцев, одного - на Украине. В Белоруссии нашел только о. Иосифа, который был тайно подготовлен и рукоположен в Польше, остальные священники умерли в разные годы.
До войны западные территории Украины и Белоруссии, а также Литва являлись частью Краковской и Варшавской салезианских провинций. Там находились общинные дома, воспитательно-образовательные учреждения, молодежные центры и т.д. После включения этих земель в состав СССР наши школы и учреждения были закрыты и конфискованы. Со священниками, которых удалось найти, мы говорили о возобновлении пастырской работы, поиске призваний в орден салезианцев. И постепенно началось возрождение наших общин. Мы, как могли в то трудное время, помогали им.
- Миссионерское служение салезианцев в России начиналось, наверное, в Москве?
- Не совсем так. Начинали в двух пунктах. Итальянские салезианцы открыли миссию в Гатчине, недалеко от Санкт-Петербурга. Им удалось закрепиться в государственном техникуме и получить механическое отделение, которое в прежнем виде было нежизнеспособным и не пользовалось успехом у молодежи. Салезианцы предложили преобразовать его в отделение полиграфии и офисной работы. Проект был современным, и дело пошло.
В 1991 году архиепископ Тадеуш Кондрусевич предложил о. Иосифу и мне работать в Москве, с этой просьбой он обратился к генеральному настоятелю. В то время структуры Католической Церкви в России только возрождались, и священников не хватало. В Москве пришлось начинать с поиска крыши над головой. О. Иосиф поселился у старушки, где была маленькая комната и кухня. Спал на кухне, остальное время проводил в храме. Что говорить, если сам архиепископ жил в ризнице церкви св. Людовика! Первый период у всех был нелегкий.
Когда нас стало больше, появились миссии в Самаре, Ростове и Саратове. Два года я также работал с салезианскими семинаристами, которые учились в Петербурге. До распада Советского Союза их нелегально готовили в Рижской семинарии. Духовную и монашескую подготовку ребята проходили не только здесь, но и в Польше и Италии, чтобы лучше почувствовать салезианскую духовность и научиться работать с молодежью. Сейчас нас свыше ста в странах бывшего Советского Союза, причем салезианцы России, Украины, Беларуси и Грузии объединены в одну провинцию - Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии.
Хотелось бы еще раз вернуться к тому времени, когда я был делегатом польских провинций и в некотором роде отвечал за страны Восточной Европы. На генеральной капитуле в 1984 году мы решили развернуть более широкую миссионерскую работу в Африке, где имели миссии в 13 странах и была представлена только одна салезианская провинция. Генерал ордена поручил мне подобрать польских священников для служения в других государствах, например, в Замбии, Намибии, Зимбабве и Уганде. Сегодня в нашем списке уже более 40 стран "черного континента". Там появилось несколько салезианских провинций, работают около 1500 братьев и много местных призваний.
- В чем сегодня заключаются Ваши пастырские обязанности?
- С самого начала я неофициально помогал в руководстве провинцией в качестве секретаря инспектора, а затем его заместителя - викария. Сегодня по-прежнему работаю в приходе кафедрального собора, совершаю Святую Мессу и богослужения. Если необходимо - на польском, английском или итальянском языках. Принимаю исповедь. Стараюсь помогать всем, кто ищет поддержки, совета пожилого священника. Быть полезным – самая большая радость.
- Есть ли, на Ваш взгляд, потребность в покаянии в сегодняшнем мире, который учит человека быть властелином своей судьбы и полагаться только на себя?
- Центром христианской жизни является Евхаристия, которая всегда переживается в союзе с таинством покаяния. Надо поощрять людей часто приступать к исповеди, чтобы достойно принимать Иисуса в Пресвятых Дарах. Если человек, придя к вере, не будет заботиться об укреплении связи с Богом, он остановится в молитве и духовном развитии. Вижу, что здесь есть потребность жить таинствами. Много верующих приступают к причастию. Это дает повод глубже работать над собой, развивать в себе желание не только причащаться, но и потом идти с Иисусом в мир и переживать с Ним каждый день, все его труды и заботы. Переживать для Христа. В стране, которая была особенно запрограммирована на атеизм, важно не замыкаться в своей вере и помогать другим людям найти дорогу к храму.
Открытием для меня стало то, что здесь даже пожилые люди приступают к таинству крещения. Мы привыкли, что это привилегия детей. Отрадно также видеть, как молодые семьи, принявшие крещение, потом приносят в Церковь своих детей. Вера начинает передаваться от поколения к поколению. С молодежью много работают и сестры-салезианки. Проводят ставшие традиционными «Каникулы с Богом», помогают детям из трудных семей. Наша деятельность разнородна, но мы ее осуществляем в приходах, благодаря поддержке местных епископов.
- Ваша любимая молитва?
- Прежде всего, большую роль в моей духовной жизни играет общинная молитва, на которую собираемся три раза в день. Часть времени обязательно посвящаю чтению духовных текстов с последующим размышлением. Ну а любимая молитва - Розарий. Много лет назад, когда я познакомился с духовностью св. Фаустины Ковальской, начал неустанно молиться Божьему Милосердию. Когда я в конфессионале, и никто не подходит к исповеди, молюсь тайнами Святого Розария, обращаясь к Иисусу Милосердному, напротив Которого нахожусь. Все благоприятствует личному общению с Господом. Много молюсь в разных актуальных интенциях. За приход, людей, которые просят. Также люблю Коронку к Божьему Милосердию.
- Что бы Вы посоветовали тем, кому не хватает времени на молитву?
- Нужно определить для себя иерархию ценностей, чтобы найти время и место для Бога в повседневной жизни, несмотря на ее темп и занятость. В детстве мама учила нас каждый день находить время для молитвы. Пробудившись от сна, сразу вставали на колени, чтобы первым словом была молитва за тех, кто рядом, и благодарность Богу за еще один день жизни. Если в семье заботятся о религиозном воспитании детей, у них не будет проблем с молитвой и во взрослом возрасте. Надо уяснить себе, что наше время - на самом деле не наше, а Бога. Задумайтесь, сколько времени мы Ему посвящаем?
Молиться можно даже в транспорте. Если в дороге ни с кем не разговариваешь, ничто не мешает сосредоточиться на внутреннем разговоре с Иисусом. Или почитать религиозную книгу, чтобы все приводило к Нему. Вечером также надо организовать для себя паузу и попрощаться с Господом перед сном. Можно помолиться после еды, домашних дел или перед тем, как идти к телевизору.
- Как сегодня жить "по Евангелию"?
- Ответом на этот вопрос является жизнь Иисуса, описанная в Евангелиях. Учение Христа никогда не расходилось с Его земной жизнью. Как Он жил, так и научал. Сотворил много чудес, но ни одного для себя, хотя Его пытались искушать. Евангелие - это и молитва, и жизненный ориентир для каждого, кто верит в Бога. В своей пастырской работе я стараюсь поощрять людей к апостольской активности, чтобы они становились свидетелями Его учения. Иисус посылал апостолов не только к ближним, но и дальним народам. Поручал им уделять всякой помощи нуждающимся. Важно осознавать, с чем мы идем к другим. С тем, что Он хотел бы сказать, или с тем, что они часто хотели бы услышать. Свидетельствовать о вере надо и словом, и примером жизни. Чтобы Иисус говорил нашими устами и присутствовал в наших поступках.
- Можно ли говорить о духовном пробуждении России?
- Убежден, что предсказание Фатимской Богоматери об обращении России исполнится. Но не так быстро, как хотелось бы. Даже в годы сталинских репрессий было немало людей, которые не потеряли веру и отдали за нее жизнь. Другие ослабли в вере, но сохранили в семье, укладе жизни какие-то церковные традиции. Делали дома небольшие алтарики с иконами, зажигали перед ними свечи, хотя не ходили в храм… Да, пробуждение наступило, процесс пошел, и для этого была подготовлена почва. В том числе и в нашей Церкви. Вспомним энтузиастов, которые возрождали приходы, боролись за возвращение католических храмов…
- Вы смотрите телевизор? Что именно? И стоит ли этим увлекаться верующему человеку?
- В общине есть телевизор, но я не люблю долго сидеть перед ним. Стараюсь посмотреть новости, реже - какой-то фильм. Больше времени посвящаю чтению. Ни одна передача не заменит умную книгу. Но я не считаю, что телевидение – зло. Все средства коммуникации созданы для пользы человека. Вопрос в том, хорошо ли они используются. Надо быть благоразумным в выборе, знать приоритеты и ценить свое время. Я отношусь к СМИ очень позитивно, они могут помогать в апостольской работе, способствовать формированию личности, культурному и нравственному развитию человека. С другой стороны, есть программы с безобидным названием, но опасным для души содержанием. Тогда лучше переключить канал или выключить телевизор. Беспринципность выбора не пойдет на пользу духовной жизни.
- А как тогда предпочитаете отдыхать?
- Люблю пройтись из дома в собор на свежем воздухе. Некоторые из моих братьев увлекаются спортом, в ордене есть для этого условия. Я придерживаюсь принципа отца Боско, который говорил, что отдыхать - не обязательно ничего не делать. Это может быть полезная смена занятий, умственной работы на физическую.