- Отец Игорь, расскажите, пожалуйста, о Вашей семье.
- Я родился на Украине 5 августа 1965 г., в Харьковской области. Моя семья имеет польские и украинские корни, и этим обусловлен мой путь в Католической Церкви, но традиционного религиозного воспитания в семье не было - советская действительность диктовала свои условия. Но, конечно, основные христианские ценности были привиты родителями. Я не был единственным ребенком в семье - есть еще младшая сестра. Рос, как все дети в то время, закончил среднюю школу уже в Крыму, куда мы переехали, и после ее окончания приехал в Москву.
- Какое Вы поучили образование?
- Сначала я окончил университет им. Баумана, затем продолжил образование на механико-математическом факультете в МГУ. Одновременно я работал в научно-производственном объединении "Энергия" в г. Королев. Кстати, не так давно там узнали, что я стал священником, и пригласили выступить по местному радио на Рождество и Пасху.
- И Вы, как человек науки, пришли к вере через разум?
- С одной стороны - да, а с другой - меня, в определенном смысле, спасло "родоплеменное" отношение к религии: скажем, многие русские считают себя православными просто по национальному признаку, хотя при этом могут быть даже некрещеными. Вот так же примерно мои польские корни "притянули" меня волей Божией к Католической Церкви.
Я так или иначе поддерживал связь с Церковью - скажем, когда приезжал к родственникам в Литву. Правда, удавалось мне это уже в более зрелом возрасте. На Родине я, естественно, был лишен такой возможности.
- А, приехав в Москву, Вы стали чаще ходить в церковь, ведь храм св. Людовика был открыт всегда?
- Признаться, я не очень часто использовал эту возможность: все помнят, каково это было - ходить в церковь в советское время, но именно в Москве я осознал свой серьезный интерес к Церкви; я стал заниматься своим религиозным образованием и воспитанием.
Я интересовался богословием, читал соответствующую литературу, вникал вообще во все, что было связано с верой. Интересовался богослужениями не только Католической, но и Православной Церкви.
- Как сформировалось Ваше призвание к священству?
- Что касается призвания, я могу сказать лишь одно - это всегда тайна. Я не склонен упрощать те процессы, которые происходят в человеке в связи с призванием, не склонен подчинять их каким-то общепринятым стереотипам. Честно говоря, я считаю, что на этот вопрос вообще ответить невозможно, да и не нужно отвечать. Ответ есть только один: Бог. Вообще все, что касается отношений человека и Бога, несет на себе печать тайны, некоторого парадокса. Я много лет анализировал свою жизнь, старался ответить на вопрос: "А действительно ли Он призывает меня к священству?", стремился к честности перед Богом и перед собой.
- И когда возникло желание стать священником?
- Уже в зрелом возрасте, во время учебы в институте, но практически сразу, как только появился этот интерес к вере. Оно росло по мере духовного поиска. Когда я пришел в семинарию, я мог совершенно честно сказать: "Я давно хотел стать священником". Другое дело, что в то время не было никакой возможности реализовать это стремление.
- А как, все же, это удалось, и кого бы Вы прежде всего поблагодарили за помощь на пути к становлению призвания и священству?
- Во многом мне помог колледж им. Фомы Аквинского. Конечно, не могу не упомянуть о. Бернардо Антонини, с которым я много работал, будучи его секретарем, он оказал определенное влияние на мой выбор, можно сказать, углубил чувство призвания. Первый ректор колледжа о. Тадеуш Пикус написал мне характеристику для поступления в семинарию, также вспоминается поддержка о. Сергея Николенко, и, естественно, о. Франциска Рачюнаса, тогдашнего настоятеля храма св. Людовика. Вот священники, которые помогли мне в становлении моего призвания, принятии решения о поступлении в семинарию.
- В какой семинарии Вы учились?
- Вместе с Дмитрием Мишеневым, который сейчас является администратором в приходе Лурдской Божией Матери в Санкт-Петербурге, архиепископ направил меня в семинарию в Белосток, в Польшу. Мне как-то все время хотелось быть ближе к польской культуре, да и к западной культуре в целом. Для меня было настоящим чудом, что я оказался в Польше, что я все-таки стал священником, причем именно католическим. Ведь нужно помнить о том, что я вырос в стране, где культивировался атеизм, а точнее говоря - безбожие, и говорить о церковном служении, тем более, католическом, было чуть ли не абсурдным.
- Когда состоялось Ваше рукоположение?
- Во диаконы - в Санкт-Петербурге, в храме Успения Божией Матери, в 1997 году, а во священники - уже здесь, в Москве, в кафедральном соборе, в 1998 году. Весь этот путь мы прошли вместе с о. Дмитрием Мишеневым.
- Вы все же человек науки. Не мешает ли научный стиль мышления Вашему ощущению Бога, восприятию сверхъестественного?
- Наоборот, научный склад мышления всегда помогал мне. Вот, например, мне очень нравится музыка - эстетическая реальность, мир чувства, но при этом близка идея проверять алгеброй гармонию. Это - просто определенная дисциплина мысли. В религиозной жизни вполне может существовать подобный подход.
- Насколько мне известно, при обучении в семинарии у каждого есть какая-либо специализация: философия, библеистика, догматика. Что предпочли Вы?
- Моя специальность - библейское богословие. Кстати, любовь к Библии мне привил именно дон Бернардо.
- Вы продолжаете обучение?
- Да, сейчас я "повышаю квалификацию" по библейскому богословию в Люблинском Католическом Универститете. Моя диссертация связана с Библией, особое внимание я уделил Книгам пророков в Ветхом Завете... Углубляю знание библейских языков: древнегреческого, древнееврейского, арамейского.
- Это ведь не все иностранные языки, которые Вы успели выучить?
- Из древних, естественно, латынь. Еще английский и итальянский. А вот то, что мне делают комплименты по поводу "хорошего знания русского языка", меня удивляет: вырос-то я в СССР, для меня и польский, и русский, и украинский языки - по сути, родные. Хотя, конечно, за годы учебы в семинарии я успел обзавестись польским акцентом.
- Хотелось бы поговорить о Вашем пастырском служении: что Вы считаете главным в нем?
- Контакт с людьми. За годы работы в Москве, в приходе св. апп. Петра и Павла, в который меня направили после семинарии, я прежде всего понял, что нельзя бояться людей. Необходимо быть вместе с людьми, понимая их нужды и слабости. Сейчас я могу о себе сказать - я не боюсь людей, не боюсь их проблем. Я стараюсь принимать прихожан такими, какие они есть, впрочем, как и себя самого. Ректор семинарии сказал мне как-то по этому поводу: "Будь самим собой и не бойся себя". Через принятие себя учишься принимать других.
- И все-таки: трудности-то были?
- Конечно, люди встречаются разные, мне кажется, пастырская работа именно здесь, в Москве, труднее, чем где-либо еще, многие священники отмечали это, в том числе и те, кто приехал из-за рубежа. Здесь священник должен иметь хорошее образование, понимать специфику работы в мегаполисе и особенности постсоветского пространства. Помню, преподаватель научного атеизма в институте сказал прекрасную фразу: "в СССР хотели вырастить поколение атеистов, а получилось, что вырастили поколение безбожников". Но за несколько лет служения в Москве можно приобрести огромный опыт пастырской работы - суровая, но полезная школа.
- Как Вы думаете, чего прежде всего ждут люди от священника?
- Мне кажется, умения сопереживать. Нельзя быть равнодушным к проблемам людей. Святой Павел писал:"Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (1Кор 10,12). А ведь упасть может каждый из нас, и священник в том числе.
- Но ведь и некоторая строгость, точнее - требовательность, к прихожанам тоже есть?
- Одно другому не мешает, есть по крайней мере, элементарные вещи, понимание которых я считаю необходимым для каждого христианина. Человек должен иметь зрелую мотивацию: для чего он крестился и для чего ходит в храм.
- Кроме сугубо пастырской деятельности у Вас еще много административной нагрузки: канцлер курии, цензор богословской литературы, настоятель прихода Фатимской Божией Матери. Это ведь еще не все?
- Да, еще есть и общественная деятельность - участие в борьбе за религиозную свободу. Я являюсь членом совета директоров российского отделения Международной ассоциации религиозной свободы, где мы занимаемся вопросами связанными с соблюдением конституционных прав о свободе совести в России.
- И это Вы тоже ощущаете как часть священнического служения?
- Да, я глубоко убежден, что поскольку свобода совести является неотъемлемым правом каждого человека, именно священник как раз и должен заниматься этим. Человек - образ и подобие Бога, сотворенный со свободной волей и разумом, и только свободный выбор в пользу Бога может принести человеку настоящую духовную пользу. Принуждение любого рода - будь то насильственное привитие конкретных религиозных норм, или же ценностей иного порядка - не принесет пользы. Наш архиепископ на одной из конференций очень хорошо сказал, что истина сильна тем, что она является истиной.
Тот же вопрос о соблюдении свободы совести я поднимал и на слушаниях в Государственной Думе, касающихся законодательства об отношениях государства и Церкви. Подразумевается, во-первых, свобода исповедовать любую религию, во-вторых, свобода не исповедовать никакой религии, иметь атеистические убеждения, и в-третьих, свобода изменения убеждений, изменения конфессиональной принадлежности. В этом контексте звучащие в наш адрес обвинения в прозелитизме, не соответствуют понятиям и законам о свободе совести. Нужно также помнить о том, что население России многонациональное, многоконфессиональное.
- Но католики составляют меньшинство в России. Трудно, ощущая это и слыша даже обвинения, нести пастырское служение здесь?
- Я думаю, не стоит по этому поводу поддаваться эмоциям, нужно просто делать свое дело. Я стараюсь работать с людьми и для людей, а обвинения - мы придаем этому слишком большое значение. Я замечаю: многие наши прихожане очень болезненно реагируют на то, что некоторые православные вообще не считают католиков христианами. Или вот еще: некоторые католики близко принимают к сердцу ту антикатолическую (на самом деле, в основном, антизападную) истерию в российской православной среде, а точнее - в определенных кругах общества. Не стоит поддаваться эмоциям, нужно оставаться при своих убеждениях. Всем не угодишь, всего не объяснишь и не докажешь. В конце концов, другой имеет право на противоположную точку зрения, а если он не склонен к диалогу - это его проблемы, проблемы его совести.
- Вспоминается еще один аспект Вашего служения - преподавательская деятельность. Расскажите немного о ней.
- Мне преподавание в колледже по-настоящему нравится - я с удовольствием общаюсь со студентами, к тому же я преподаю любимые науки: фундаментальное, догматическое богословие, а в этом учебном году - еще и введение в Ветхий Завет, экзегезис. Кроме работы в колледже, я помогаю на курсах катехизаторов.
- И на радио Вы успеваете выступать?
- Было пока всего две передачи на радио "Дар", предполагается, что я буду освещать вопросы, связанные со Священным Писанием, но готов и к другим - в меру возможностей, конечно.
- Есть ли у Вас пастырское кредо, предпочтение какого-либо из столь многочисленных аспектов Вашего призвания?
- Всегда были два "конька": научный - мое увлечение библейским богословием - и музыка, в особенности, литургическая. Я много времени уделял ей, особенно, в семинарии. Но ректор семинарии, помню, как-то сказал мне перед рукоположением: "Ты можешь быть ученым, хорошим богословом, но помни одно - как священник ты должен прежде всего быть пастырем". Я очень близко к сердцу принял это наставление, поэтому свое кредо я могу сформулировать, повторяя: не бояться людей, быть к ним ближе.
- А есть ли у Вас хобби? Наверное, это место занимает музыка?
- Да, и по мере сил я даже помогаю работе музыкальной комиссии, я также организовал несколько концертов у нас, в храме св. Людовика. В семинарии я был органистом, помогал профессору музыки в руководстве хором. Было даже такое: вместе с друзьями мы создали ансамбль, исполнявший религиозную музыку в современных ритмах.
Люблю оперу, оперетту, балет. В области музыкального вкуса я очень привередлив - качество игры, пения во время богослужений играет до сих пор серьезную роль в моем восприятии литургии. Надеюсь, что наша Церковь будет постепенно совершенствоваться в этом плане.
- Последний вопрос: каким Вам видится дальнейшее Ваше служение и развитие Католической Церкви здесь, в России?
- Лично для себя - хотелось бы быть ближе к людям, помогать им по-настоящему. А что касается развития Церкви - хотелось бы, чтобы существовал межконфессиональный диалог. Российская культура сама по себе пока еще не православная и не католическая - слишком мало времени прошло для формирования религиозной традиции - есть лишь постсоветское культурное пространство. Мы, католики, не должны превратиться в некий "закрытый клуб". Мы должны вести человеческий диалог со всеми, независимо от вероисповедания, чтобы делами нашими свидетельствовать о нашей вере - "Итак, по плодам их узнаете их" (Мф 7,20).
Беседовала Виктория Леонова
"СВЕТ ЕВАНГЕЛИЯ", №33(335), 16 сентября 2001 г.