Проницательный читатель, вероятно, догадывается, что далеко не все материалы, предложенные к публикации в газете, появляются на ее страницах. Два человека поставлено, чтобы их не пускать - главный редактор, который смотрит, чтоб было интересно, и церковный консультант, который смотрит, чтоб было душеполезно.
Получив открытое письмо от постоянного автора нашей газеты Петра Сахарова, мы попросили ответить на него адресата - церковного консультанта газеты о. Владислава Клоца.

Ваше Преподобие!
Со времени Вашего вступления в обязанности цензора Российской католической газеты Вами уже второй раз не допущен до публикации подготовленный мною материал.
Первый раз это было в начале июня с. г., когда я предложил в "СЕ" статью, представлявшую собой мои размышления о призвании к священству. Тогда главный редактор газеты сообщил мне, что Вы запретили публикацию статьи из-за содержавшегося в ней пассажа по поводу священнического целибата. Замечу, что в статье мною не было высказано какое-то мое личное негативное отношение к безбрачию священства в Латинской Церкви (проблема эта, между прочим, является, как Вам известно, не догматической, а дисциплинарной), - напротив, я выступал в его поддержку; но я всего лишь поделился информацией о том, что среди католических пастырей и богословов довольно широко распространено мнение, отличное от канонически утвердившейся установки, и что по этому поводу в католическом мире ведется немало открытых споров (постоянные читатели "СЕ" давно уже могли догадаться об этом из отдельных сводок новостей).
По совету главного редактора газеты я вскоре позвонил Вам. Вы сослались на занятость и пообещали, что сами позвоните мне, когда у Вас появится время. С тех пор я всё еще жду Вашего звонка.
Второй раз - немногим более недели назад. Подготовив для публикации перевод доктринальной ноты Конгрегации вероучения, комментирующей Апостольское послание Иоанна Павла II "Ad tuendam fidem", я добавил к нему обзор публикаций католической прессы за последние 2 месяца, показав в нем первые реплики и споры, вызванные в католическом мире названными документами Ватикана, которые, как видно из этих публикаций, оцениваются различными представителями католической общественности неоднозначно. Замечу, что я сделал обзор именно католических изданий, которые так же, как и "СЕ", находятся в послушании церковным властям. Однако именно этот обзор был Вами запрещен.
Конечно, мне не следовало бы расстраиваться. Не я первый в истории Церкви попадаю под ножницы церковной цензуры, не мне, вероятно, быть и последним. Однако явное сходство двух описанных ситуаций меня несколько настораживает. В обоих запрещенных Вами материалах речь шла о том, что в Католической Церкви ведутся какие-то споры по вопросам, уже решенным на высшем церковном уровне.
В этой связи мне хотелось бы спросить Вас: чего Вы опасаетесь, желая скрыть от русских католиков (и, тем более, от просто интересующихся Католической Церковью, которые составляют немалую долю читателей "СЕ") тот факт, что среди католиков даже по самым серьезным доктринальным и каноническим проблемам ведутся споры? Вы боитесь, что это может повредить чистоте веры русских католиков? Или снизить престиж Католической Церкви в глазах внешних? Но почему тогда этого не боятся епископы Италии, Англии, США и многих других стран, не делающие никаких проблем из публикации подобных споров на страницах католических изданий?
Вот уже более 30 лет, как II Ватиканский Собор разрушил тот образ Католической Церкви, привычный для многих как вне, так и внутри ее, который представал в виде жесткой вертикали, где сверху диктуется во всех деталях как и во что нужно верить, каков ответ на любой вопрос и каков рецепт поведения в любой жизненной ситуации. Церковь наконец смогла ощутить и показать миру себя как живой организм, в котором разумение верных (sensus fidelium), одухотворяемое Святым Духом, в постоянном общении верующих между собой и во взаимодействии с окружающим миром обретает изо дня в день новое раскрытие священного залога веры.
В течение многих десятилетий советская пропаганда, к сожалению, внушала мне и моим согражданам именно тот старый образ Католической Церкви. И пока еще у многих это представление сохраняется. Тем более прискорбно, что этот ложный образ Католической Церкви обусловил у некоторых глубоко ошибочные мотивации к принятию католичества: желание иметь такую религию, которая максимально освободит меня от ответственности, а эту ответственность будут нести за меня Папа, Ратцингер, епископы, священники и т. п.; религию, которая позволит мне не думать самому, не принимать самому решений, а значит - со спокойной совестью закрыть глаза как современный мир, так и на Церковь, вместе с которой на самом-то деле я в этот мир послан ее Основателем.
Конечно, мы с Вами хорошо знаем, что такой подход к вере ничего общего с христианством не имеет. Но, поверьте мне, он весьма распространен среди католиков России, и, увы, именно таково наиболее распространенное в нашей стране представление о католиках. Поэтому я убежден, что католическая пресса в нашей стране должна представлять людям подлинную (а не выхолощенную или идеализированную) картину современной Церкви во всех проявлениях ее жизни и во всей ее жизненности, - включая даже те споры, которые затрагивают высшие церковные авторитеты, поскольку это тоже реальная жизнь той самой Церкви, которую мы с Вами оба любим и которой оба стараемся каждый по-своему служить.
Более того, при "отключении" католиков России от полнокровной информации о том, как протекает жизнь Католической Церкви в ее вселенском измерении, мы неминуемо обрекаем нашу поместную Церковь, подобно ветке, отсекаемой от ствола, на весьма нездоровое и бесперспективное существование. Всему здоровому свойственно двигаться, живо реагируя на окружающий мир. Оцепенение и окукленность помогают живому организму лишь тогда, когда ему нужно, чтобы его не заметили и не съели.


Уважаемый г-н Сахаров!
Лично мне Ваши статьи нравятся, поскольку они свидетельствуют о большой эрудиции и журналистском таланте. Очень бы не хотелось потерять такого автора ─ напротив, я надеюсь найти взаимопонимание для блага газеты и читателей, тем более, что Ваша добрая воля и желание дальнейшего сотрудничества рождает оптимизм.
С радостью встретился бы с Вами, однако до сих пор не смог этого сделать, поскольку был занят летними молодежными акциями, а теперь я живу достаточно далеко от Москвы.
Я не буду возвращаться к вопросам, затронутым Вами в открытом письме, не буду их цитировать и на них отвечать. Я считаю, что гораздо более целесообразно, пользуясь случаем, изложить на примере Ваших статей мотивацию, которой я как церковный консультант руководствуюсь в оценке содержания публикаций российской католической газеты.
Итак, Ваша первая статья о целибате была бы очень кстати для какого-либо издания, рассчитанного на священников, чтобы пробудить у них рефлексию и помочь критически взглянуть на то, что Вы столь точно высмеиваете. Зачем же, однако, об этих человеческих слабостях говорить публично? Священники тоже исповедуются, и не стоит это делать за них. Они гораздо больше нуждаются в нашей молитве, чем высмеивании.
Очевидно, что Вы ─ человек вдумчивый и проницательный. Именно эти качества могли бы Вам помочь описать то хорошее и позитивное, что можно обнаружить у священников, а не привлекать внимание к скандалам и делам очевидно маргинальным. Обычно зло делает много шума, и не нужно особого дара, чтобы его обнаружить. Добро, напротив, не шумит о себе, оно сокрыто внутри. Требуется серьезное усилие в борбе со злом, чтобы обнаружить добро. Так стоит ли распространять зло? Чего мы таким образом достигнем?
И без наших усилий люди знают слабости - и свои, и соседей, и духовенства. Духовенство критикуют особенно безжалостно, осмеивают публично не для того, чтобы помочь, но для того, чтобы, как мне кажется, уничтожить. Стоит ли нам в условиях расширяющейся свободы умножать клевету прошлых десятилетий ─ участвовать в этой беспощадной критике, в этом осмеянии? Не лучше ли говорить о том, о чем не говорилось и не разрешалось говорить ─ о хороших священниках и хорошем в священниках? Это следует делать хотя бы из уважения к тем пастырям, которые страдали и даже отдали жизни за свою паству. Именно здесь Ваши таланты, уважаемый Петр Дмитриевич, и пригодятся, чтобы обнаружить свидетельства живой веры и написать о них в нашей газете. Если мы действительно хотим возводить, а не разрушать, то больше внимания следует уделять именно добрым, позитивным явлениям жизни.
Что же касается Вашей второй статьи, то хотелось бы отметить, что прежде всего людей надо знакомить с основами веры и христианской морали в позитивном изложении официального Учения Церкви, причем в простом и доступном пониманию стиле. Как священник я могу засвидетельствовать, что прихожане порой не знают элементарных вещей ─ и разъяснять их, помимо священников и катехизаторов, должна католическая газета. Ее внимание должно быть сконцетрировано на официальной доктрине, а не на теологических дискуссиях и спорных мнениях. На Западе ─ иное дело, там много католических изданий различного толка и поэтому гораздо больше возможностей для ведения дискуссии и публикации разных точек зрения. Кроме того, там всегда была религиозная свобода, и люди никогда не были лишены доступа к религиозным текстам.
Я глубоко убежден, что прежде всего надо считаться с местными потребностями, а не копировать западные образцы, которые, к сожалению, далеко не всегда исполнены Духа Божия. Гораздо чаще они исполнены духа этого мира, который, по словам апостола Иоанна, "лежит во зле" (1 Ин 5,19).
Российский читатель уже устал от почти векового разрушения, и Вы вряд ли заинтересуете его западным способом разрушения Божиего Творения и пропагандой упадка. Даже если в одном месте Церковь кажется угасающей, то это не значит, что в другом месте она не может расцвести. Именно окропленная кровью мучеников Россия может стать, как сказал Папа Иоанн Павел II, весной Церкви. Однако для этого с самого начала нужна конструктивная, позитивная работа. Следует исходить из живительных источников ─ Священного Писания, Учения Церкви и российской традиции. Здесь есть много тем, которые, я уверен, заинтересуют читателя больше, нежели скандалы угасающей христианской жизни на Западе. Более того ─ российские темы заинтересуют даже и сам Запад, который смотрит на Восток с надеждой найти для себя источник духовного возрождения.
Сегодня нам нужны творческие замыслы, надежные мосты и верные пути в третье тысячелетие христианства ─ в XXI век, который физик Альберт Эйнштейн назвал веком веры и мистики. Россия в этой перспективе может сыграть провиденциальную роль. Очень многое здесь зависит от нас, от нашей мудрости и конструктивного видения мира. Приглашаю Вас, Петр Дмитриевич, и всех людей доброй воли к сотрудничеству в возведении, а не разрушении Царствия Божиего. Пусть наша газета "Свет Евангелия" примет вызов времени и достойно исполнит миссию восстановления разрушенного на прочных фундаментах веры и христианской морали.

"СВЕТ ЕВАНГЕЛИЯ", № 36 (187), 4 октября 1998 г.



Ваше Преподобие!
Позвольте сначала представиться: с 1969-го года исповедую католическую веру, хожу в храм св. Людовика; крестился довольно поздно (в 1990 г.), но не потому, что раньше нельзя было, по-моему, проблем с этим не было, и я всегда мог крестится и в храме св. Людовика, и в Литве, куда я довольно часто ездил, - но потому, что не считал себя для этого духовно готовым, потому, что жил в мирской суете и сам понимал это... Все-таки, велика роль пастырей в Церкви, и присутствие и служение такого отца, как отец Франциск (Рачюнас), а также то, что я попал на первый курс тогда еще не существовавшего "де юре", но, благодаря инициативе отца Сергея Николенко "де факто" уже зародившегося Колледжа католической теологии, далеко продвинуло меня по духовному пути, и я крестился сам, крестилась моя жена, мы сразу освятили таинством свой брак и чуть позже крестили тогда еще двухлетнюю дочь (совсем недавно она приняла свое Первое Причастие).
Представляю я, таким образом, какой-то круг русских католиков или нет, придавать ли значение моему письму или нет, - решать Вам. ...
Дело в том, что меня глубоко взволновало Ваше"открытое письмо" г-ну С. Бог с ней, с Вашей с этим господином С. "открытой перепиской", г-н С. получил, что хотел - ответ и обильный материал для дальнейших (если таковые последуют) "открытых писем"; надеюсь, Вы, данной Вам властью, запретите их печатать: вряд ли есть в них какая-то польза. Огорчает другое - именно Ваша позиция, Ваша "мотивация... в оценке содержания". ...
Вы запрещаете публиковать информацию о спорах о целибате. Но, во-первых, о том, что такие споры ведутся в Католической Церкви, давно известно даже детям, а, во-вторых, - даже в нашей, относительно небольшой по числу католиков российской католической провинции есть яркие факты его (целибата) нарушения, со всеми вытекающими последствиями как для нарушивших его пастырей, так и для видящих все мирян. И отсутствие публичного обсуждения этого вопроса в нашей католической прессе отнюдь не уменьшает проблему и не уменьшает вреда от фактов ее неканонического решения. Тем более, что католики-то, подчас, информированы бывают меньше, чем их "доброжелательное окружение (знаете, кто больше всех моих знакомых "волнуется" о нарушениях целибата? - "Свидетели Иеговы"). ...
Так почему же я тогда должен узнавать, например, от тех же "Свидетелей Иеговы" о проблемах в мариологии, поднимаемых некоторыми епископами на страницах католической прессы, и о достойном ответе Его Святейшества Папы этим епископам? Я должен обладать возможно более полной информацией, как "положительной", так и "отрицательной", возможно, с определенной долей редакционной оценки, но именно наша, католическая пресса должна предоставить мне такого рода информацию, подчеркиваю, всю информацию.
И я не хотел бы, чтобы моя (пока и я ее читаю) газета "Свет Евангелия" превратилась бы в некое подобие социалистической "Правды", в которой почти всегда все было хорошо и только где-то там - плохо. ... Да, возвращаясь к вашему тексту, на Западе много изданий. Но тем большая ответственность лежит на Вас здесь, на Востоке, где их очень мало! Максимум разной информации - вот чего нам не хватает! Именно католической информации - о католиках, для католиков! Все новости, мнения, события - именно из католической жизни! ... И не старайтесь сделать из Российской католической газеты очередную "русскую матрешку" или "балалайку" для Запада! Я понимаю, что Вы не это имели в виду, когда говорили, что "Запад...смотрит на Восток с надеждой найти для себя источник духовного возрождения, но я очень сомневаюсь, что под этим "источником" он видит русскую католическую провинцию, насчитывающую... впрочем, Вам число русских католиков известно лучше, чем мне, хотя и я эту цифру приблизительно знаю - но не расстраиваюсь: у меня не было и нет "провинциальных надежд", "наполеоновских планов" или ... чего там еще? Я просто хочу верить, как верил все, прошедшие с моего прихода в Церковь, 30 лет, и знать все о вере и о своей Церкви. Чтобы верить, мне газеты не нужно, чтобы знать - посмотрим. Но пока чем дальше, тем интереснее Ваши материалы. Спасибо Вам! И за интересную (пока!) газету, и за Ваше письмо! По крайней мере честно и открыто, а это очень важно и вызывает уважение!
С благодарностью и уважением к Вам,

Дорогой Кирилл!
Спасибо за интересное письмо и оргинальные наблюдения. Поскольку в его начале Вы представляетесь довольно подробно, позвольте и мне представиться.
Я был рукоположен во священника в 1969 году, 15 лет работал в среде студенческой молодежи в Польше и потом 15 лет ─ в Африке. Россия меня интересовала всегда, я очень люблю русский язык и русскую культуру. Кроме того, мы сопереживали оставленным без священников российским католикам и молились о них во времена тяжелых преследований. Я мечтал служить в России, но в те годы это было просто невозможно. В конце концов судьба сложилась так, что из африканской жары руководством салезианского ордена я был направлен в теплую Одессу, а потом ─ в Москву, где служу уже год: сначала в храме Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, а затем ─ в салезианском новициате (преподаю латынь, английский и еще некоторые предметы).
Я рад, что в разговор о газетных публикациях вступил человек искренний, неравнодушный и, как видно по стилю, молодой и боевой. Я тоже в молодости любил со всеми спорить, чтобы докопаться до истины. Уверен, что Вы тоже вступаете в диалог, чтобы понять суть дела.
А для этого я бы Вам посоветовал еще раз прочесть мой ответ г-ну Сахарову и спокойно, доброжелательно еще раз его обдумать. Разве единственная еженедельная католическая российская газета не должна, невзирая ни на что, по примеру Христа сеять только доброе семя? Сатана и без нас посеет сорняки в сердцах людей, даже людей духовного звания. Я не думаю, что чинить над ними суд и осуждать их ─ задача газеты. Христос знает сердца человеческие глубоко и поэтому может судить, нам же он это делать запретил: "Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы... И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?" (Мф 7, 1-5).
Согласен с Вами, нам нужна проверенная и доброкачественная информация, чтобы мы могли аргументированно защищать свою веру. Поэтому прошу Вас помочь нам своим талантом и свидетельством, описать свой путь к Богу и свой опыт веры.
Сегодня самое важное ─ жизненное свидетельство, доброжелательность, взаимное прощение и поиск того, что объединяет и созидает. Не надо описывать зло, поскольку оно ─ в каждом из нас, и мы болезненно это переживаем.
Христос принес Благую Весть о Спасении человека ─ и именно об этом следовало бы больше писать, говорить, размышлять и искать пути для распространения Евангелия. Поскольку дела человека ─ продолжение его мыслей, следует сконцентрироваться на позитивном мышлении и делании. Современная психология подтверждает огромную силу позитивного мышления. Кроме того, целью газеты "Свет Евангелия" является именно евангелизация ─ провозглашение Благой Вести. Если этого не будет ─ тогда следует изменить название (возможные варианты: "Скандалы в Католической Церкви" или "Мнения о Католической Церкви").
Я владею несколькими языками и часто бываю в Западной Европе и США, поэтому не понаслышке знаю о современных угрозах со стороны либерализма в области этики и теологии. Уверен, что в России надо относиться к этому осторожно и постараться уберечь себя от того, на чем "обожглись" другие; учитывая их ошибки, хорошо бы сделать мудрые выводы, чтобы творить добро, ибо только оно имеет будущее.
Желаю Вам выдержки, крепости веры и ее углубления путем серьезного изучения Священного Писания и Учения Церкви, а прежде всего ─ в молитве, ибо на коленях можно научиться большему, чем при помощи человеческих расчетов и ошибок. Прошу Вас помолиться обо мне, о нашей редакции и об уважаемых читателях. Охотно встретился бы с Вами, если Вы того пожелаете, либо ответил на последующие Ваши письма ─ но уже не через газету, а частным образом.
С Богом,

P. S. В редакцию на мое имя пришли письма также от о. Сергея Николенко и г-жи Маргариты Курганской, выдержанные в том же самом духе защиты свободы информирования о грехах и скандалах в Церкви. Считаю, что нет нужды еще раз повторять мысли, изложенные выше.
Пришли также письма от группы прихожан храма Непорочного Зачатия и от г-жи Шаровой в поддержку моей позиции.
Вообще говоря, я готов к диалогу и даже склоняюсь к возможности публикации двух ранее мною снятых статей г-на Сахарова. Мы ничего не хотим скрывать, не прячем голову в песок и не боимся критики. Речь идет о том, чтобы наряду с критикой и негативной информацией показывать и официальное Учение Церкви, которое и должна представлять читателям католическая газета.

Уважаемая редакция.
С немалым интересом я прочел в номере от 4 октября ответ о. В. Клоца на открытое письмо П. Сахарова.
Несмотря на запоминающиеся красоты стиля, само письмо уважаемого Петра Дмитриевича не произвело на меня большого впечатления, как уже не производят впечатления "вопли души", которых много мы теперь наблюдаем в нашей жизни.
Слава Богу, "вопить" в нашем обществе уже можно. Правда, как показывает ответное письмо отца Клоца, не в Церкви.
Насколько мне известно, предшественники нынешнего церковного консультанта не отваживались на открытую дискуссию в газете, предпочитая просто надавить на редактора. В этом отношении виден явный прогресс и я искренне признателен о. Клоцу.
Все же анализ его текста представляется мне поучительным. Напоминаю историю вопроса. Церковный консультант не пропустил две статьи господина Сахарова, освещающие ход церковной дискуссии по вопросам дисциплины целибата и одного из последних церковных документов об объеме вероучительных положений, обязательных для верующих. В ответ на это господин Сахаров заявил протест в открытом письме церковному консультанту газеты о. Клоцу.
Отец Клоц, в свою очередь, поднял вопрос о двух "зарезанных" публикациях до соответствующей его видению высоты, обращаясь не просто к отдельному Петру Дмитриевичу, но ко "всем людям доброй воли". (Несомненно, читатели, знакомые с папскими энцикликами, узнали это обращение.) С призывом к сотрудничеству в возведении Царства Божия, не в разрушении последнего. И действительно, против этого тезиса трудно что-либо возразить.
Что же касается самого Петра Дмитриевича, то церковный консультант воздает ему должное, называя его "человеком вдумчивым и проницательным". Однако из последующих фраз становится ясно, что Петр Дмитриевич, несмотря на "большую эрудицию и журналистский талант", не так уж вдумчив и проницателен, как кажется отцу Клоцу. Скорее даже, о. Клоц ошибся, приписывая господину Сахарову эти качества, поскольку их не хватило на понимание того, что "зло обычно делает много шума", а "добро сокрыто внутри".
В основание своей позиции о. Клоц ставит положение о том, что не нужно "публично высмеивать человеческие слабости" и писать о плохих священниках и связанных с ними скандалах. А вместо этого нужно писать о хороших священниках. Кто такие "хорошие" и "плохие" священники, церковный консультант не уточняет. Возможно, под хорошими подразумеваются те, кому удается успешно избегать скандалов.
Далее строится следующее характерное умозаключение: если раньше так много клеветали на Церковь, то зачем же теперь говорить о ней нелицеприятную правду? Давайте говорить о ней только хорошее.
Даже если это всего лишь полуправда или, выражаясь простым языком, вранье, церковный консультант считает, что этого требует благо верующих. Ведь среди них попадаются такие необразованные, "порой не знают элементарных вещей". Поэтому газета "Свет Евангелия" должна, по мнению о. Клоца, писать именно об элементарных вещах.
Освещать официальное Учение Церкви и делать это позитивно. Начиная со Священного Писания.
Однако уже здесь начинаются трудности. Придется, описывая Евангелие, исключать оттуда сцену отречения апостола Петра. А уж такого персонажа, как Иуду, газета "Свет Евангелия" вообще не имеет права упоминать на своих страницах. Правда, о. Клоц призывал к запрету на освещение скандалов Церкви только на Западе, а в Евангелиях дело происходит на Востоке.
А встречающиеся в Новом Завете предупреждения о недостойных пастырях? Почему о. Клоц считает для верующего смертельным знание о присутствии греха внутри Церкви, греха, затрагивающего не только мирян, но и священников?
Он ведь не пишет, что его возмущают сообщения об убийствах, абортах, супружеских изменах у мирян. Он не против сообщений об этом. Весь пафос о. Клоца обращен на защиту репутации священников. Создается впечатление, что церковный консультант переносит собственные проблемы на всю Церковь.
Честно говоря, когда я читал последнюю страницу газеты, мне казалось, что это не о. Клоц отвечает Петру Сахарову, а наоборот, господин Сахаров отвечает на всю аргументацию церковного консультанта. Будучи очарован уместностью последней биологической метафоры в письме господина Сахарова, приведу ее полностью. "Оцепенение и окукленность помогают животному организму лишь тогда, когда ему нужно, чтобы его не заметили и не съели".
"Съесть" автора трудновато, если он действительно талантлив, он найдет себе достойную арену. Церковного консультанта "съесть" гораздо проще. Для газеты "Свет Евангелие" окукливание - это перспектива ограничиться кругом подписчиков, которые умеют складывать прочитанные буквы в слова, но не владеют даром обнаружения в прочитанном мыслей.
Для крошечной католической субкультуры в России попытка отгородиться от мировых церковных проблем не может иметь успеха. Мы их в дверь, а они - в окошко. Тут бы единственному серьезному информационному изданию, газете "Свет Евангелия", помочь публике сориентироваться в проблемах, да не тут-то было. Церковные консультанты всегда на страже.
И логика-то эдакая деревянная. Если какая-то дискуссия или скандал в Церкви, значит, ищи виновного и наказывай! Главное, чтобы была тишь да гладь.



В разговор двух людей правила хорошего тона предписывают не вмешиваться без приглашения. Но если считать публикацию материала в газете приглашением к разговору, то позволю себе вступить в дискуссию. Тем более, что тема не нова (помнится, на эту тему в газете высказывался и отец Ежи Ягодзинский, предыдущий церковный консультант), а споры о том, стоит ли публиковать в церковной прессе негативные материалы о Церкви в кругах читателей газеты ведутся уже давно.
Простите, отец Владислав, но Ваша позиция напоминает мне страуса, который прячет голову в песок. Нет в нашем мире ничего такого, что можно было бы спрятать от других. Правда все равно выйдет наружу, а при современном уровне развития средств массовой информации моментально станет известна везде, где в ее распространении заинтересованы. И, наверное, будет лучше, если католик получит эту информацию из "своей" газеты, чем из газеты, где будет изначально отрицательная предпосылка подачи информации. Про манипулирование информацией писать смысла нет, это общеизвестно - "стакан наполовину пуст, или наполовину полон?". И лучше честно сказать: "Да, бывает и плохое, и неприятное, и даже постыдное!", чем пытаться делать вид, что тебе, католику, ничего неизвестно о негативных сторонах жизни Католической Церкви. Можно также убеждать окружающих в том, что Церковь - святая, поэтому ничего плохого в ней быть просто не может. Очень похоже говорили партийные функционеры об "уме, чести и совести нашей эпохи". И многие ли им верили? Кстати, строки вашего письма о "загнивающем Западе" показались мне очень знакомыми.
Особый разговор об "отпугивании потенциальных католиков". Наверно, будет лучше, если о проблемах Церкви неофит будет знать сразу. Во-первых, у него не возникнет потом мысли, что его обманули, что ему показали пряничный городок, который при ближайшем рассмотрении оказался сделанным из оконной замазки. Во-вторых, ему не придется потом решать вопрос: "А туда ли я попал?" В-третьих, когда в обычной жизни мы сталкиваемся с человеком или организацией, которая нас обманула, мы стараемся более не иметь с ними никаких дел, а если это не удается, то подвергаем сомнению и втройне критическому анализу каждое действие. Не распространится ли это и на Церковь?
Ложь и приукрашивание действительности далеко не самый лучший метод проповеди. Важно только, чтобы человек обращал внимание не только на отрицательные стороны жизни Церкви, но и на все то, действительно святое и чистое, что в ней есть. Наряду с недостойными священниками, есть святые и мученики; наряду с теми, кто прикрывается христианскими лозунгами для достижения своих целей, есть и люди, отдавшие Богу и Церкви все, что имели.
И еще. Церковь - семья. Разве мы хотим, чтобы члены нашей семьи скрывали от нас свои проблемы и трудности; свои болезни и неприятности? Сколько боли и огорчений испытывает человек, который не может поделиться с членами семьи своими горестями! Сколько молодых людей уходит из дома и отдаляется от семьи из-за того, что там не хотят их выслушать и понять! Невозможно жить в семье, где замалчивают проблемы, где человек не может поведать своим домочадцам что-то плохое о себе из боязни, что его отвергнут, что над ним будут смеяться! Мы - члены одной христианской семьи - призваны молится друг за друга; призваны молиться о святости друг друга. И статьи о негативных моментах жизни Церкви - это еще один повод для молитвы, для молитвы за Церковь.
Приходя к врачу, мы не скрываем своих болячек, если, конечно, хотим вылечиться. Грех - тоже болезнь, болезнь души. Чтобы лечить болезнь, надо знать диагноз. Может быть, лучше не замалчивать наши болячки, а молиться об исцелении? Может быть, лучше искать вместе решение проблем, которые сегодня в огромном количестве стоят перед Церковью? Но, при всем при этом: "Верую в Единую, Святую, Вселенскую, Апостольскую Церковь!"

Уважаемая редакция!
Глубокоуважаемый и дорогой отец Владислав!
Прочитали мы опубликованные на последней странице №36 "Света Евангелия" материалы и решили тоже написать открытое письмо.
Последнее время все чаще появляются в этой единственной доступной простым людям газете, называющей себя католической, довольно странные материалы и статьи: то высмеиваются латинские литургические термины Римской Церкви, тогда как предлагаемые вместо них русские переводы, по нашему мнению, не выдерживают никакой критики (какая еще "крещальня"?!), то без всяких реальных оснований кардинал Грер обвиняется в разных преступлениях (№17), а ответ вступившемуся за его честь о. Евгению Мацео похож скорее на насмешку, чем на деловое разъяснение ("К сожалению, редакция не располагает возможностями содержать собственного корреспондента в Вене и самостоятельно проводить расследование..." и т. д.) О каких еще "корреспондентах" в Вене, а может быть еще и по всему свету имеет право говорить печатный орган такого уровня, как наш московский еженедельник? Кто их должен содержать? Церковь?! Не чрезмерны ли такие претензии? А при том черпать "сведения" из бульварной печати и вообще из враждебных Католической Церкви источников католикам не следовало бы! Бьем себя в грудь за то, что мы до сих пор молчали, по всегдашней привычке советских граждан "не вмешиваться", потому что видим, что чем дальше, тем больше некоторые авторы теряют чувство меры.
Чашу нашего терпения переполнило открытое письмо г-на П. Сахарова всеми нами любимому и уважаемому о. Владиславу Клоцу.
Мы считаем, что отец Владислав прав абсолютно во всем, более того, по нашему убеждению, он написал свой ответ даже в чересчур мягком и примирительном тоне, чего г-н Сахаров оказался неспособным оценить, поскольку организовал серию оскорбительных писем в адрес этого нашего заслуженного священника. Нам стыдно за таких людей, как г-н Сахаров и ему подобные! Еще десять лет назад мы не могли даже мечтать о том, что Католическая Церковь в России будет иметь свой печатный орган. Когда такой орган появился, мы ждали, что он станет своего рода учителем, организатором и поможет людям теснее сплотится, поведет всех к добру. Уважаемые господа и дамы, нам не нужны, совсем не интересны всякие сенсации, нам нужно и интересно Учение нашей Церкви! О. Владислав прав: здесь люди, особенно совсем недавно пришедшие в католическую веру, очень часто не знают даже основ этой веры. Нет, мы не отрицаем, что в каких-то своих областях они могут быть высокообразованными, только кто их учил начальным истинам катехизиса?! Попробуйте, попросите разрешение и перед воскресной мессой на русском языке задайте собравшимся какой-нибудь простой, самый простой вопрос, например, пусть кто-нибудь перечислит основные Истины веры или даже церковные заповеди (не декалог, а именно церковные); сомневаемся, что хотя бы кто-нибудь правильно ответит.
Нужно заботится о добре общины, приходов. Единственная католическая газета не должна быть трибуной для проповеди неизвестно чего, всяких измышлений, которых на свете может быть великое множество, но которые очень далеко отстоят от доктрины Католической Церкви. Да, еще и еще раз прав отец Владислав: не разрушать, а помогать создавать, создавать на основе Учения Церкви, а не всякой отсебятины. Святейший Отец неоднократно высказывался против всяких и всяческих "умствований", подчеркивая, что такие отклонения не имеют ничего общего ни с правильно понятым экуменизмом, ни с современностью.
И последнее замечание: тон, тон! Писать так фамильярно "Папа, Ратцингер" - просто неприлично. Вы можете быть в тысячу раз более образованным в Ваших областях, но в Ваших руках и по Вашему слову хлеб не станет Телом Господним! Об этом нельзя забывать! Что же касается представления о католиках в России, распространенном среди православных или среди неверующих, то нам приходилось встречать совершенно противоположное тому, о чем вы пишете. А что, разве другие конфессии на каждом шагу только и делают, что критикуют свою Церковь? Нужно любить, прежде всего любить свою Церковь! А иначе "Свет Евангелия" нельзя будет назвать католической газетой; т. к. это выглядит как работа пятой колонны.
Прихожане храма Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии:

Уважаемые!
Не в моем обычае обращаться в печатные органы, особенно такие, которые во многих отношениях чрезмерного доверия у меня не вызывают. Однако чем дальше, тем яснее вижу,что молчание в такой ситуации могло бы быть расценено как согласие и даже как своего рода пособничество.
В стране, где большинство людей являются религиозно неграмотными, разглагольствования по вопросам, которые для верующего католика дискуссионными попросту быть не могут, поскольку по ним уже неоднократно более чем ясно высказывались и Святой Отец, и Префект Конгрегации доктрины веры, ничего кроме вреда не приносят. К сожалению, некоторые из авторов данного еженедельника этой простой истины просто не хотят понимать. Когда на публикацию о бывшем австрийском кардинале, сложившем с себя пурпур и удалившемся на покой в один из монастырей ордена, к которому он принадлежал и принадлежит, поданную в совершенно непозволительном тоне (ведь по существу об этом деле ничего достоверно не известно!), отозвался из Петербурга о. Евгений Мацео, на его письмо последовал ответ, показавший, что редакция даже не дала себе труда задуматься, что, может быть, в полученном письме есть правда, а слова о том, что у редакции-де нет своего корреспондента в Вене и что поэтому она пользуется материалами "зарубежных агентств" звучит, извините, просто издевательски, а одновременно смехотворно. (Тоже мне важный "печатный орган" нашелся! А кто его должен содержать, спонсоры или прихожане?) Тогда не написала, потому что болела. Однако поискала среди псалмов (имею обыкновение ежедневно читать целый ряд псалмов, помимо "Литургии Часов" в различных интенциях), нашла №12 (к сожалению, русский перевод его маловыразителен, только я по-русски ведь не молюсь), заложила там одну из фотографий мученика Ежего Попелушки, и ежедневно читаю этот псалом, одновременно прошу ксендза Ежего, чтобы помог кардиналу и вымолил у Бога немного совести и разума для его очернителей. Верю, что ксендз Ежи очень много у Бога может!
Время от времени заглядывала в предлагаемые редакцией переводы латинских терминов Католической Церкви и все время удивлялась: что за жалкие, нелепые потуги, к чему они?! После нескольких номеров просто перестала этим интересоваться. Не первый раз ведь встречаю в среде так называемой "интеллигенции" стремление заставить русского католика мыслить религиозной православной лексикой XVII-XVIII вв., которую в наше время даже истинно православные не понимают. Странное какое-то завихрение: католику латинского обряда церковнославянская лексика не нужна, а те, которые почему-то пришли в приходы и храмы латинского обряда, когда их тянет к византийскому обряду и его лексике, просто немножечко ошиблись адресом и следовало бы им это объяснить (в Москве уже почти десять лет существует греко-католическая община, вот туда бы и шли и не испытывали никакого дискомфорта).
Теперь вот "открытое письмо" г-на Сахарова. Что за претензии? Почему г-н Сахаров считает, что все, что выходит из-под его пера, должно быть напечатано в еженедельнике? Отец Владислав Клоц совершенно прав, и я, а также мои друзья, целиком разделяем его позицию. Единственная если не на всю Россию, то, по крайней мере на такой крупный центр, как Москва, католическая газета должна учить и поддерживать пока еще в своем большинстве слабое здешнее католическое сообщество. Что за странное пристрастие к печатаемым на Западе, по преимуществу "жареным", фактам! Какие могут быть среди тех, кто считает себя верующим католиком "дискуссии" по тем вопросам, по которым Святой Престол уже высказался весьма однозначно: к примеру, о пермиссивизме и релятивизме, о том же целибате (нет, г-н Сахаров, это не просто "дисциплинарный вопрос", ибо тогда ему не были бы посвящены пп. 1579 и 1580 в Катехизисе Католической Церкви!) или рукоположении женщин?! К тому же, эти вопросы уже столько раз дебатировались на страницах "Света Евангелия" в течение не так уж долгих лет его существования, что начинаешь думать либо об отсутствии тем (вдохновения) у членов редакционного коллектива, либо о какой-то болезненной одержимости. Не знаю, конечно, кто и как учил первоначальному катехизису (без которого ведь и к Первому Причастию не допустят) таких вот "ученых мужей", может быть, часть ответственности лежит на этих учителях. Однако ясно вижу, что их подход к вере отличается от того, как в моей ранней юности учили, например, меня. Тогда в Акте веры человек говорил, что он твердо верит в то, чему учил Христос, что проповедовали Апостолы и во что Святая Римская Церковь нам предлагает верить; что он исповедует эту веру потому, что Сам Господь, Истина вечная и непреложная, открыл ее Своей Церкви, что в этой вере он будет жить и за эту веру готов даже умереть. В моей достаточно долгой и многотрудной жизни именно такое убеждение помогло мне выстоять, несмотря ни на что. Тем не менее понимаю, что должны быть и другие пути, только всегда должна быть правда ( Церковь - не игрушка, нет!). К тому же Церковь прежде всего нужно любить. И не буду скрывать, что мне так же трудно поверить в искренность католичества любителей и всех и всяческих лукавых мудрствований, как в то, что я, например, - китайский император.
А в заключение хочу привести строки из комментария незабвенного Тадеуша Жихевича на XXIX воскресение per annum. Он напоминает нам, что приведенный во втором чтении отрывок из 2-го Послания св. Павла к Тимофею имеет поясняющее данный текст продолжение: "Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей; которые льстили бы слуху, и от истины обратятся в слух и обратятся к басням" (2 Тим 4, 3 - 4). Необычайно остроумно комментируя реалии Церкви в эпоху Апостолов, Жихевич отмечает: "Факт весьма удивительный и наводящий на размышления: в вечно эволюционирующем мире как то ничто не меняется, в особенности же не иссякает урожай на всякие захватывающие теологические индивидуальности..." и приводит множество примеров "теорий", выдвигавшихся в течение веков, в том числе и во второй половине нашего столетия, такими вот "захватывающими теологическими индивидуальностями". Самым же интересным, на мой взгляд, является заключение, к которому он приходит: "Из-за этого, однако, переживать не стоит. История теологии усеяна обломками теорий, которые, пока не прошла на них мода и не обанкротился очередной теологический Диор, казались чрезвычайно разумно мотивированными, настолько, что тех, кто их осмеливался игнорировать, считали недоумками и обскурантам. Следовательно, ничего, как-нибудь переживем, если только перед этим нас не заклюют ... ханжи авангардизма, яростно бормочущие: "Да здравствует великая Диана Эфесская, которая одна научила нас больше, чем весь епископат вместе с клиром"... Да, как-нибудь, с помощью Святого Духа, переживем и эти напасти. Единственно к чему, вместе с Тадеушем Жихевичем, я призываю,- это прислушаться к словам св. Павла: " но ты будь бдителен во всем..." (там же) и не ловиться на удочки, расставленные "захватывающими теологическими индивидуальностями". Тем более, что слова великого Примаса тысячелетия кардинала Стефана Вышинского остаются актуальными и в наши дни: "Приспособляемость к "современному человеку" не может означать уступки всем его прихотям. Наоборот, следует вытягивать его "из трясины" и подать ему руку. Нельзя погрязать некритически в так называемой "современности", ибо она полна фальши и порабощает людей". ("Druga kromka chleba, 10 grundia).
P. S. Для себя считаю вопрос исчерпанным и прошу не отвечать мне через газету: никаких дискуссий вести не буду; никто меня не переделает и хочу умереть так, как жила. О газете мнение изменю, если газета станет лучше.
"СВЕТ ЕВАНГЕЛИЯ", №40(191), 1 ноября 1998 г.

Прошло почти три года со времени этой публикации и чуть больше трех лет со дня появления декрета о введении в богослужебный обиход нового перевода чина Мессы. Что изменилось за это время в реальной богослужебной практике? Казалось бы, все священники служат Мессу именно по утвержденному переводу. Тем не менее, со стороны участвующего в Божественной Литургии народа по-прежнему звучат разные версии текста. И хотя в одних общинах верующие строго соблюдают столь важный для богослужебной дисциплины принцип единообразия, не используя никаких иных текстов, кроме утвержденного, в других слышится разноголосица: в ряде случаев многие предпочитают произносить слова одного из прежних переводов (чаще всего - перевода о. Михаила Арранца, потому что раньше использовался в основном он). Притом делают они это так настойчиво и напористо, что явно влияют и на тех, кто не против следовать положенному тексту.
Конечно, основная причина такого отношения коренится во вполне естественной для многих из нас привязанности ко всему привычному.
Вспоминаю такой случай. Как-то раз молодежный хор - тот самый молодежный хор, который в начале 90-х придавал порой столько бодрости, живости и воодушевления вечерним Мессам в храме св. Людовика в Москве, - ввел в свой репертуар одну очень красивую песню. В этой песне наша хвала Богу уподобляется перезвону колоколов, и поэтому многоголосие звучит в ней каноном. Я еще прежде слышал ее в Польше и думал, как было бы хорошо, если бы у нас она пелась по-русски. И вот она была переведена, и молодежный хор ее пел. Меня это очень радовало, за исключением одного момента, по поводу которого я без обиняков обратился к исполнителям: "Ребята, - сказал я, - всё прекрасно! Только не может церковная песня начинаться со слова "какала"". Дело в том, что начиналась эта песня словами "как колокола": при быстром темпе пения и отсутствии паузы, в слух сразу же ударял тот самый глагол. Следует добавить, что я немедля предложил вариант исправления: "как колокола" без ущерба можно заменить на "словно перезвон", что полностью сохранит смысл и будет абсолютно эквиритмично прежнему. В ответ слышу: "Ну... все уже привыкли так петь... И вообще кроме вас этого никто не заметил..."
Да, "все так привыкли" - могучий фактор, препятствующий любому совершенствованию, любому изменению чего бы то ни было. Случай с "колоколами" далеко не единственный.
Заслуживает, однако, внимания и другой аргумент: "кроме вас этого никто не замечал". Потому что он оказывается лакмусовой бумажкой того общего упадка культуры нашего языка, который проявляется сейчас во всем - не только в разговорной речи, но и в печатном слове, на радио и телевидении, в колоссальном потоке отечественной и переводной литературы, в переводах зарубежной кинопродукции (включая шедевры!), в выступлениях политических и общественных деятелей. Этот упадок культуры русского языка со всей беззастенчивостью заявляет о себе и в Церкви. В самом деле, чувствительность к стилистическим шероховатостям и неблагозвучным фонетическим сочетаниям становится среди носителей нашего языка все большей редкостью. В среде российских католиков ситуация усугубляется особенностями самой этой среды. Для большинства тех, кто воспитан в католичестве с детства, русский язык неродной. Многие из русских новообращенных изначально не ориентированы на свою национальную культуру - особенно молодежь, часть которой декларирует свой космополитизм, а некоторые, к сожалению, выказывают к русской культуре откровенно пренебрежительное отношение (основывающееся, правда, чаще всего на крайне скудных о ней представлениях). Среди духовенства, которое в идеале способно было бы повлиять на ситуацию, носители великорусского языка (гибридные языковые формы не в счет) исчисляются единицами.
Иногда приходится по-прежнему слышать недоумения: "А стоило ли менять старый перевод? Чем он плох? Ведь его тоже русские люди осуществили..." Начну с конца. Коль скоро речь идет о наиболее широко использовавшемся переводе, то осуществивший его о. Михаил Арранц - не русский, а испанец. О. Михаил - блестящий знаток русского языка, но всё же он не в совершенстве владеет тонкостями русской стилистики (и сам это охотно признаёт). Митрополит Никодим, курировавший этот перевод, - действительно русский. Владыка был несомненно титанической личностью, занявшей заметное место в церковной истории и в истории дипломатии; и всё же он не был ни филологом, ни писателем, ни переводчиком в профессиональном плане. Более того, я почти уверен, что у него было немало дел поважнее перевода чина Мессы, и едва ли он скрупулезно над ним работал. Литературное редактирование (насколько мне известно от о. Михаила) взял на себя К. И. Логачев - человек, которого отличало крайне неуклюжее обращение с русским языком, что не раз отмечалось критиками его библейских переводов. Приведу лишь суждение И.А.Левинской из рецензии на его перевод "Деяний Апостолов", которое с успехом может быть отнесено и к переводу чина Мессы: "Многие недостатки перевода связаны с неудовлетворительными исходными посылками. Нарушение автором стилистических норм русского языка, которыми он жертвует ради "точности", оборачивается тем, что текст становится просто невнятным, а подчас и смешным, как бывает иногда смешна речь иностранца, коверкающего русский язык" ("Мир Библии", 1993 / 1 [1], с. 95).
Нетрудно убедиться, что принадлежность к носителям языка вовсе не означает умения красиво и даже просто корректно излагать на нем информацию. К сожалению, чем дальше, тем большее число людей берет на себя - из самых лучших побуждений - труд перевода церковных текстов, осуществляя его на крайне непрофессиональном уровне. Можно быть активным членом общины или даже талантливым катехизатором, но это еще не означает способности заниматься художественным переводом, предполагающей, помимо развитого чувства языка (которое, подобно музыкальному слуху, есть не у всех) и некоторых природных дарований, профессиональную подготовку и целый комплекс навыков, обретаемых только с опытом.
Переводы богослужебных текстов на каждый из основных европейских языков осуществлялись целыми институтами, работа велась с привлечением лучших филологических, литературных, литургических и богословских сил и растягивалась на десятилетия. Перевод сакрального текста - задача слишком ответственная с самых разных точек зрения. Даже перевод на бесписьменный язык какого-нибудь совсем примитивного племени требует глубоких знаний и переводческого такта. Но в данном случае речь идет о переводе на язык Пушкина и Тютчева, Цветаевой и Пастернака, Толстого и Достоевского, Чехова и Бунина, св. Димитрия Ростовского и протопопа Аввакума, Карамзина и Ключевского, В.С. Соловьева и С.Л.Франка, Выготского и Бахтина...
Католическая Церковь повсеместно снискала славу хранительницы культурных ценностей. В большинстве стран переводчики католических богослужебных текстов стремятся не снижать литературного уровня своего языка, тем более что латинский оригинал зачастую также отличается высокими художественными достоинствами. И на фоне названных имен представляется совершенно диким звучание такой нелепицы, как "я много согрешил"... Выражение "равно на пользу нашу и всей Церкви Твоей Святой", точно передающее оригинал и грамматически вполне корректное, в контексте богослужения, тем не менее, ощущается как неуместный канцеляризм, резко диссонирующий с предшествующим текстом.
Странно и огорчительно, что в наших общинах именно те места чина Мессы, откуда приведены эти примеры (Обряд покаяния и ответ на "Молитесь, братья и сестры"), самым упорным образом произносятся по-старому.
Еще одним любимым местом "консерваторов" являются слова "доколе Ты придешь" после Тайноустановительных слов. Возможно, они точнее соответствуют и оригиналу, и Синодальному переводу исходного текста св. апостола Павла, однако Литургическая комиссия остановилась на варианте "ожидая пришествия Твоего", поскольку, без ущерба для смысла, он лучше сочетается с предшествующим текстом ритмически и оказывается более удобным для произнесения народом (слаженно произнести хором ритмически неоднородные строки довольно трудно).
Мне кажется, что основная причина существующего разнобоя на Мессах кроется в пассивности и безразличии пастырей. Далеко не все они объявили с амвонов о необходимости пользоваться новым переводом, а было очень важно это сделать, и не один раз. Думаю, если после каждого случая, когда прозвучит старый текст, священник в конце Мессы напомнит о принципе единообразия и настойчиво потребует его соблюдения, то очень скоро конфликт будет исчерпан. Пастырям и их помощникам из числа мирян следует также позаботиться о том, чтобы у всех прихожан был новый текст Мессы, а самых бедных обеспечить молитвенниками за счет общины.
В заключение хотелось бы успокоить всех, кто по-прежнему недоволен новым переводом чина Мессы, как и входящими в обиход переводами частных последований, а также других богослужебных текстов. Ни один перевод не должен считаться окончательным. В западных странах, где основные труды по переводу литургических текстов давно завершены, многое в богослужебных книгах совершенствуется или даже полностью пересматривается (как, например, английский). Такова же, вероятно, дальнейшая участь русского перевода. Признаюсь, я не изменил своего отношения к неудачным, на мой взгляд, местам текста чина Мессы и с течением времени нахожу всё новые несовершенства. Не теряю надежды на то, что в будущем мне удастся повлиять на их изменение. Надеюсь, что со временем к делу русского перевода католического богослужения подключатся новые люди, сочетающие в себе высокий профессионализм, остроту ума и свежесть подхода.
Хотелось бы также напомнить всем российским католикам, что они имеют возможность внести свою лепту в это непростое дело. Будет приветствоваться всякая обоснованная и конструктивная критика. Любые пожелания и предложения по улучшению используемых на сей день русских переводов богослужебных текстов можно направлять в Литургическую комиссию по адресу: 123557, Москва, Ср.Тишинский пер., д.10, кв.2. Кроме того, критические соображения можно посылать в редакцию "Света Евангелия", что позволит продолжить дискуссию на страницах этой газеты.
"СВЕТ ЕВАНГЕЛИЯ", № 2 (153), 11 января 1998 г.

У меня есть друг, католик из далекой Сибири. От него я иногда узнаю о жизни собратьев по конфессии на территории восточнее Урала что-то более живое, чем могу прочитать в местной прессе. В Москве Виктор бывает редко и, как правило, совсем недолго, так что мы едва успеваем перекинуться парой слов.
Иной раз спрошу его полушутя:
- Ну что, брат Виктор: скоро нас всех совсем прикроют как иностранную секту?
- Да, думаю, со дня на день, - ответит он почти на полном серьёзе. - Было бы желание, статья всегда найдется.
Мы с ним не сходимся в прогнозах: я - оптимист, он - не то, чтобы пессимист, но потревожнее меня будет. А я в своем оптимизме упорствую, хотя по мере знакомства с некоторыми текстами его заметно убавляется.
Например, рождественское поздравление одного из священников итальянского происхождения, где говорится, что "самая великая радость в жизни человека - это ощущать Иисуса Христа, живого и трепещущего, в теле своего мышления и своего сердца". В тексте Христос почему-то не просто живой, но и трепещущий... (От страха что ли? Кто же Его так напугал?) И ощущать Его надо в теле мышления и в теле сердца (во дает!), потому что только так можно обрести самую великую радость в жизни...
Я представил себе, что может подумать вполне просвещенный русский православный, когда прочтет этот текст. Перед его взором предстает полный джентльменский набор: итальянец (стало быть, перед нами явление "иностранное") проповедует о Христе что-то несуразное (стало быть, "секта", а с учетом предыдущего - "иностранная"), проповедует под прикрытием благотворительной деятельности (стало быть, приманка, а это как называется? - "прозелитизм"!). Одно меня утешило - что распространялось это послание среди католиков: есть слабая надежда, что до других оно не дошло.
Совсем было успокоившись, я пошел в московский храм св. Людовика. Но едва успел я ступить в его ограду, как понял, что угроза куда реальнее, чем казалось мне прежде. У самого входа в храм  - в католический храм в самом центре Москвы, являющийся на настоящий момент кафедральным собором нашей Апостольской Администратуры, - висело объявление с расписаниями служб прихода свв. Петра и Павла, аккуратно набранное на компьютере по-русски и распечатанное очень крупным шрифтом. Объявление гласило: "В Литургии этой недели будем вспоминать:" (далее следовали святцы на текущую неделю).
Я опять представил себе недоумения и вопросы, возникающие в голове у более или менее грамотного православного, который, проходя мимо католического храма, видит эту фразу.
Ясно, что писал нерусский (потому что русский такого написать не мог). Значит, иностранец: неуклюже перевел с какого-то своего языка. Получается, что среди прихожан храма нет ни одного русского: иначе было бы кому перевести или хотя бы отредактировать. А если вообще ни один русский к ним не ходит, то зачем им это объявление по-русски? Ну писали бы на своих родных языках для ходящих сюда на Мессу нацменьшинств и гастарбайтеров, а нас-то чего заманивать? Ясное дело: нашему народу проповедуется чуждая ему конфессия, и т.п. (нужное подчеркнуть).
Но мы-то с вами знаем, что это не так. Мы-то с вами знаем, что среди прихожан московских католических храмов немалое число русских, знающих свой родной язык, любящих его и умеющих им грамотно пользоваться. Среди них десятки людей, имеющих высшее гуманитарное образование, некоторые даже удостоены ученых степеней; в большинстве своем они вполне разбираются в церковной тематике и способны правильно использовать соответствующую русскую лексику. (Полагаю, что в окрестностях новосибирского отделения |Каритаса| таких людей тоже нетрудно найти.) Если по скромности своей они не предлагают своей помощи, то почему бы об этой помощи их по-братски не попросить. Вряд ли они откажутся отредактировать или даже переписать наново какой-то текст.
У меня со скромностью дела обстоят плохо. И хотя мне уже давно следует ограничить себя в количестве переводимых и редактируемых текстов (иначе это неминуемо отражается на их качестве), я всё же готов давать безвозмездные консультации касательно храмовых объявлений, официальных поздравлений и иных коротких текстов, рассчитанных на особую публичность.
Надеюсь, что мой почин будет подхвачен.
"СВЕТ ЕВАНГЕЛИЯ", № 3 (154), 18 января 1998 г.

Новый текст чина Святой мессы вызвал неоднозначную реакцию прихожан. Мы обратились к члену литургической комиссии, кандидату филологических наук Петру Дмитриевичу Сахарову с просьбой ответить на несколько вопросов о новом русском переводе чина Святой мессы. <...>
- То обстоятельство, что Вы были одним из переводчиков нового чина Мессы, ставит Вас в ряд апологетов этого текста. Значит ли это, что Вам все в нем нравится?
- Во-первых, я не являюсь переводчиком. В основном мы использовали старые переводы. Один из них сделал о. Михаил Арранц, с которым мы дружим и которого я считаю своим учителем. Он мне рассказал довольно любопытную историю: перевод чина Мессы заказал ему митрополит Никодим (Ротов), когда о. Михаил преподавал в Ленинградской духовной академии, для того чтобы студенты имели возможность судить о католической Мессе не понаслышке. Причем митрополит Никодим сам активно участвовал в создании этого перевода, который с полным основанием можно считать экуменическим. Затем он был издан небольшим тиражом в Риме, но не утверждался. Перевод о. Михаила никоим образом не предназначался для богослужения - это была чисто акакдемическая работа, что-то вроде подстрочника. Но он пошел в богослужение.
Второй перевод был выполнен тоже в Ленинграде и издан "Russia Christiana" в "Малом римском служебнике".Еще один перевод функционировал в общине русских католиков, которую со временем возглавил о. Александр Хмельницкий. Этот перевод был менее всего ориентирован на латинские слова - там использовались более доступные английские и польские источники (в литературном отношении его обрабатывал Александр Зорин).
Более всего вошло в новый перевод из "Малого римского служебника", но многое добавлялось и из других переводов. Так что моя роль в создании нового текста чина Мессы была минимальной.
Я действительно был не согласен с некоторыми местами, и во время споров на литургической комиссии не всегда удавалось отстоять лучший, с моей точки зрения, вариант. Например, на мой взгляд, во фразе "достойно это и праведно" лишнее слово "это", слишком усложненной мне показалась фраза "Берущий на себя грехи мира"...
Вообще при переводе сакральных текстов требуется сбалансированность несколько противоположных критериев: с одной стороны, нужна максимальная точность, иначе текст не утвердят в Ватикане, с другой стороны, следует учитывать традиции языка православного богослужения (но не значит, что все надо переносить в католичество), нужно учитывать не только ритм, но и произношение этих текстов...
Но все-таки правило такое: когда приходится выбирать между красивым и точным, обычно делают выбор в пользу точного. В идеале по молитве и спомощью Божией удается найти некоторую золотую середину...
Мы долго спорили о том, какое слово употребить в символе веры по отношению к Церкви - "Католическая" или "Вселенская". Остановились на втором варианте, тем более что даже в польском переводе слово "католическая" не используется...
Конечно, привычки трудно менять. Это заметно во время Мессы, когда часть прихожан отвечает по-старому, часть - по-новому, а некоторые просто молчат в растерянности. Тем не менее, в Католической Церкви действует принцип единообразия участия верующих в богослужении. В первую очередь это касается текстов, которые произносятся во время Мессы. если я не знаю языка или текста, то мне следует отвечать священнику про себя, а не пытаться перекричать соседа. Такова элементарная церковная дисциплина.
"СВЕТ ЕВАНГЕЛИЯ", № 2 (153), 11 января 1998 г.